Но, очевидно, повреждения были слиш
ком серьезны.
Выбор так и не заговорил. Он стоял, слегка покачиваясь, и смотрел на камни
развалин, на дефов, и в уцелевших его глазах, казалось, стояло какое-то зас
тывшее удивление, какой-то немой вопрос.
У Утреннего Ветра было ощущение, что бедный Выбор узнает его. Он подолгу с
тоял около него. Иногда он молчал, а иногда что-то тихонько бормотал. Он не
мог потом вспомнить, что именно говорил он Выбору, потому что слова были н
е важны, важны были те чувства, что он пытался вложить в них.
Как-то раз Ц это было в полдень, когда желтые облака разбегаются, и оранж
евое солнце греет особенно ласково, и все замирает в тихом довольстве, да
же жесткая красноватая трава, которая в это время перестает шуршать под
ногами, Ц он стоял около Выбора и, по своему обыкновению, что-то тихонько
и ласково говорил ему. Бывший стражник вдруг посмотрел на него и сказал:

Ц Я… Ц Он замолчал, словно собираясь с силами, потом добавил: Ц Все…
Больше он не произнес ни слова. Через два дня он погрузился в вечное небыт
ие. Все знали, что он тяжко ранен, все видели, как терпеливо возился с ним Ра
ссвет, как подолгу ему что-то ласково бормотал Утренний Ветер, и понимали
, что разум едва мерцает в его поврежденном мозгу. И конец его не был неожи
данным. Но одна деталь потрясла Утреннего Ветра. Утром, когда кто-то увиде
л, что Выбор недвижим, обнаружили, что у него нажата кнопка отключения соз
нания. Сначала его пытались вернуть к бытию, но тщетно. И тогда все задумал
ись: кто же нажал на кнопку? Все смотрели друг на друга, и все качали голова
ми. И все верили друг другу. И потому, что дефы никогда не обманывают друг д
руга, и потому, что все любили бедного Выбора и знали, чем обязаны ему.
Утренний Ветер сказал тогда:
Ц Друзья, он сам отключил сознание. Мы никогда не узнаем, что именно прои
сходило в его бедном полуразрушенном мозгу, но мне кажется, я догадываюс
ь. Он понимал значительно больше, чем нам казалось, он не хотел быть нам в т
ягость. Он знал, какой ценой достается нам энергия. И он решил сам уйти от н
ас…
Печаль, которую он испытывал, была так тяжела, так остро и болезненно зиял
а рана в нем, что он не мог продолжать.
Прошло уже много времени. Кто-то из дефов погиб под вспышками трубок стра
жников, пришли из города новые дефы, память о Выборе перестала причинять
боль и приносила с собой лишь легкую грусть, и Утренний Ветер все чаще лов
ил себя на том, что посещают его неведомые раньше сомнения. Куда они идут?
Что будет с дефами? Можно ли существовать в постоянном страхе, что завтра
они не смогут добыть новые аккумуляторы, что их выследят стражники, что и
м нечем будет защищаться?
До этого он жил постоянными каждодневными заботами, которых всегда было
великое множество, потому что дефы давно уже выбрали его своим предводит
елем, а теперь вдруг увидел мысленным взором будущее. Оно походило на дли
нный туннель с застоявшейся в нем темнотой. Может быть, где-то в самом кон
це его и был какой-то свет, но, если он и был, он не мог разбавить темноту.
Он тщился что-то понять, что-то пробить своей мыслью, но туннель был длинн
ый, и мысль вязла в его сырой мгле. И от этого его охватывала печаль. Мир был
огромный, а он таким крохотным, сторон было много, а он не знал, куда идти. И
охватывало, давило чувство бессмысленности всего сущего. Он знал, что не
льзя всматриваться в тьму этого туннеля, потому что, кроме тщеты всех сво
их усилий, он ничего там не увидит, но не мог отвести мысленный взгляд от б
ездомной дыры. Она отравляла его и приковывала к себе.
И вот недавно они увидели чужой корабль, опустившийся над их планетой. Ут
ренний Ветер никогда не видел посланцев иных миров, он даже не знал, сущес
твуют ли иные миры, он никогда даже не задумывался над возможностью их су
ществования. Но теперь ему почему-то казалось, что пришельцы, если только
он сможет поговорить с ними, помогут ему. В чем именно, он не знал. Он даже не
знал источника своего беспокойства, но подсознательно чувствовал потр
ебность в помощи. Должно же быть что-то еще, кроме забот о заряженных акку
муляторах. «А может быть, и не должно? Ц возражал он себе. Ц Откуда ты зна
ешь, что должно? Может быть, разуму и не дано проникать сквозь тьму туннеля
. Может быть, туннель этот вечен и вечно смятение разума перед его тайной.
У туннеля всегда будет преимущество перед разумом. Туннель не мечется, н
е ищет, его не снедает беспокойство. Он просто есть…»
Неясные мысли клубились где-то в самой глубине сознания Утреннего Ветра
. Он не подгонял их, не пытался вытянуть на поверхность. От света Ц он это ч
увствовал они мгновенно съежатся, погибнут. Они должны были набрать силу
, созреть, и тогда, тогда… Может быть, он все-таки сумеет увидеть хоть какой
-то свет, даже не свет, пусть лишь отблеск света в тупой тьме туннеля.


* * *

Мозг думал. Он никогда не бездействовал, никогда не отдыхал, никогда не вп
адал в небытие. Он был цивилизацией, а цивилизация не могла остановиться.
В любое мгновение он точно знал, где находится любой из тысяч кирдов, что о
н делает, что будет делать. Их доклады постоянно принимались им, регистри
ровались, классифицировались, сортировались, отправлялись в постоянну
ю память, если были важны, или хранились в оперативной, сравнивались, анал
изировались, препарировались. Приказы отдавались им нескончаемым пото
ком, ибо без его приказов не делалось ничего. Без его приказов кирды могли
лишь впадать в небытие и терпеливо ждать, пока он призовет их к действию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97