И хотя фирменные рыбные блюда привозятся в замороженном виде бог весть откуда, а якобы выдержанные в бочках моравские вина доставляют раз в две недели в алюминиевых цистернах, тем не менее ресторан «На плотах» стал весьма популярным, столики здесь надлежит заказывать не позднее чем за два дня до того, как вы наметите там побывать.
Мы останавливаемся перед рестораном, не торопясь выходим, из машины. Сопровождающий меня младший лейтенант Микеш изучает меню, вывешенное под стеклом у входа.
— Меня бы сюда, в этот «старинный речной трактир»,— бурчит он,— я бы им дал прикурить! Ты только погляди — отбивная из китового мяса... тридцать семь пятьдесят за порцию!
Я стучу в запертую дверь.
— Или вот еще: копченая осетрина... двадцать семь двадцать! И при этом наверняка из консервной банки за семь «кр».
— Что вам надо? — раздался визгливый голос за стеклянной дверью.— Закрыто.
— Откройте!
— Катись отсюда подальше! Говорят тебе: закрыто!
— Высадить дверь? — с готовностью спрашивает младший лейтенант.
— Нет, надо достучаться.
Коренастый мужчина в белом халате, распахнутом на голой груди, открывает дверь. Его лицо багрово от возмущения.
— Ты что, жлоб, не понял, что я тебе...
Я отворачиваю лацкан, взблескивает жетон. Разъяренный тигр превращается в мурлыкающего котенка.
— О, прошу, вот это гости! Проходите, проходите, нам нечего скрывать! С чем вы к нам сегодня?
— А что, наведывались и раньше? — строго спрашиваю я, детина пожимает плечами.— Персонал уже здесь?
— Как же, конечно! Я повар. Кто вам нужен, Карел или Ярушка? Мигом позову.
— Попрошу обоих.
Мы входим в ресторан, садимся у окна. С другого конца зала нам подмигивает зеленый глаз аквариума, по стенам развешаны гравюры с изображением китобойных судов, спасательные круги с надписями «Титаник» и «Фрам», корабельные фонари. Приходят двое из обслуживающего персонала, вслед за ними семенит всполошенный директор.
— Честь труду! — громогласно восклицает шеф.— Моя фамилия — Кртечка. Я ответственное...
Микеш напускает на себя строгий вид, раскрывает блокнот и записывает фамилию. Директор осекся.
— Имя?
— Ян. Меня зовут Ян! — выдавливает из себя ответственное лицо.— Но уверяю вас, товарищи...
— Этого пока достаточно,— говорю я, хотя комизм ситуации меня забавляет и я был бы не прочь продлить удовольствие созерцать директора, который наверняка лихорадочно роется сейчас в своей памяти, гадая, что привело нас сюда.
— Садитесь... Все...
— Извольте, извольте,— заикается директор.— А не угодно ли для начала перекусить? Кофе? Ярушка, будь добра...
Но в этот момент из кухни уже выплывает здоровяк в белом халате, теперь уже тщательно застегнутом, неся поднос с двумя чашками.
— Вам с сахаром? — спрашивает он.
Глаза у Микеша так и сверкают. Наверняка он думает о том, что не мешало бы с этим заведеньицем познакомиться поближе! Посмотреть, что происходит здесь по ночам. Карты? Фарцовка? Или введена в обиход старая практика с комнатками на втором этаже? Традиция есть традиция.
Я достаю фотографию, сделанную в саду ресторана.
— Вы знаете этих людей? Они бывают здесь? Допрашиваемые обмениваются многозначительными
взглядами. Передают друг другу фотографию.
— Всмотритесь хорошенько,— повышаю я голос.— И
1 Партийное приветствие чешских коммунистов
пожалуйста, без ссылок на то, что здесь бывает уйма народу и всех-де не упомнишь! — произношу я сурово.
Микеш тотчас берет на себя роль следователя совершенно иного толка, как этому учили его на курсах психологии.
— -Ну зачем же так! — говорит он, словно бы возникла надобность несколько меня осадить.— У товарищей наверняка нет ничего такого, что им надо было бы скрывать.
— Да, ничего такого нет,— говорит перепуганный Яп Кртечка.— У нас с вами никогда не было никаких недоразумений. По крайней мере, за то время, что я здесь работаю. Вот этот пан сюда заходит.
— Этот? — Я вынимаю увеличенное изображение сертификатового пижона.
— Да.
— Заходит, как же, заходит,— поддакивает официант.— Только нерегулярно.
— Когда он здесь был последний раз?
— Ну, я уж и...— нехотя говорит официант, но стоило мне нахмуриться, как он раскололся: — Вчера тут был.
— Л может, и позавчера?
— Нет, нет, ЭТО уж точно. Мы нынче работаем каждый день, остальные-то в отпуске.
— Точно?
— Понимаете, когда видишь кого-нибудь часто, легко спутать, вчера заходил этот человек или позавчера, правда ведь?! Но позавчера у нас сидели одни немцы. Туристская группа. Наливались тут до двух ночи.
— Как его зовут? Где он живет? Чем занимается? С кем здесь бывает? Учтите, я не намерен каждое слово вытягивать из вас клещами!
Они не знают. Они ничегр не знают. Если бы они увидели этих людей, то, может, и вспомнили бы, а так... «Молодые люди. И какие-то девицы, но ведь вы знаете: сейчас все выглядят почти одинаково. Лохматые, в джинсах и куртках, уйма браслетов, электронные часы — разве отличишь их друг от друга?»
— Ну а теперь еще раз! — Я снова пускаю по кругу фотографию, сделанную в саду.— И говорить только правду, одну правду!
Старая-престарая уловка — делать вид, будто вам известно больше, чем на самом деле. Но удивительно, как безотказно она действует!
— Все здесь в разное время перебывали. Вот этого нарывали Фердой, этого — Гуго. Эту девицу — Джейн.
— А нашего пижона?
— Марек,—говорит официантка. Это первое слово, произнесенное ею.— Но фамилии его я не знаю.
— Если он придет, так только вечером. Часов в девять-десять,— сообщает мне официант.
— А вы не могли бы нам сказать, в связи с чем вы его разыскиваете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91