— А потом тоже приедешь на квартиру.
На месте происшествия делать больше нечего. Машину погрузили и увезли, на шоссе никаких следов. Молодчику, который все это натворил, нужно было каким-то образом отсюда убраться, поэтому мы подключаем и служебную собаку. С отвращением она обнюхала сиденье, внезапно взяла след и довольно обнадеживающе рванулась вперед, но все кончилось на остановке ночного автобуса. Утром надо будет выяснить, кто из шоферов работал в ночную смену, но этим пусть займется кто-нибудь другой.
БЕДНЫЕ, НЕСЧАСТНЫЕ СУЩЕСТВА
эти водители такси! Утром в квартире Антонина Ферецкого (так звали убитого) мы замерли над содержимым маленького сейфа, хитроумно запрятанного под ванной.
— Вчера поздно вечером один скулил из-за того, что я попросил его отвезти меня в Южный город. Уверял, что я его разорю. Что он не может себе позволить истратить тридцать крон, поскольку назад он наверняка поедет порожняком.
— Да уж, мерзавцы,— поддакивает Бавор.
— Что его детям будет нечего есть, что он не смсгжет заплатить за квартиру, что от него отберут мебель, которую он купил в кредит.
Мы только что закончили обыск. Убитый таксист Ферецкий хранил в своем сейфе сто тридцать тысяч крон. На семь тысяч сертификатов. Двадцать семь стодолларовых банкнотов. С последними сейчас вообще подозрительно, их в республике стало как-то слишком много. Шуршащих, новеньких. Большинство — фальшивые. Говорят, что их якобы изготавливают в Голландии. Но не поручусь, это не моя область.
— Придется звонить старику,— говорит Бавор, и лицо у него вытягивается.
— Вот уж это с удовольствием. Пусть знает, каково это, когда тебя будят посреди ночи. Почему все меня да меня?
— Ты холост, потому и вспоминают прежде всего о тебе! В восторге он, конечно, не будет.— Мой капитан явно обеспокоен.
— А нас он разве спрашивает?
Бавор принимает геройский вид и набирает номер майора Бажанта.
— В конце концов, спать каждую ночь ему необязательно,— говорит он,— иначе что он будет наверстывать, когда выйдет на пенсию, а?
У нашего майора приближается пенсионный возраст. Есть негласное предположение, что его в этой должности сменит отутюженный Экснер. Никому и в голову не приходит, что нам запросто могут подкинуть, как это происходит везде и всюду, кого-то со стороны.
— Еще идеи есть?
— В диспетчерской не знают ничего. Сказали только, что у него было обыкновение около полуночи заезжать на Центральный вокзал. Там есть какая-то забегаловка, где таксисты сами варят себе кофе. Это мы должны будем провентилировать утром. Собака привела к ночному автобусу. Может, шофер что-нибудь заметил или хотя бы обычно ездит. Около двенадцати помп еще достаточно оживленно, многие регулярно ездят в это время. Бармены, музыканты и тому подобное.
— Это мы подкинем районной службе, пусть повозятся с этим сами.
— Да, ты прав. Я тоже об этом подумал.
— А мы займемся адресной книжкой.
В сейфе наряду с оборотными средствами мы обнаружили записную книжку с адресами. Имена с пометками: Шмид — электро, Недвед — кузов, Голоубек — видео некоторых фамилий — крестики, напротив— кружки. Этот поставляет одно, тот — другое, обычная мафия в сфере услуг. Напротив трех фамилий — звездочки, все три фамилии — женские.
— Взглянем на этих женщин?
— Начинать с чего-то надо.
— Тогда давай без лишнего шума свози их сюда ко мне!
— Слушаюсь, мой капитан! Но вот еще что, прежде чем начать. Я бы выпил кофе. Мне это необходимо.
— Ну что ж, Ферецкому уже все разно. Завари кофе на кухне, и для меня тоже.
ПАНСИОНАТ «ЛИБУША».
Я звоню по номеру телефона первой из трех женщин, некоей Ирены Сладкой. Мне отвечает грубоватый старческий голос:
— Женский дом!
— Что это? — спрашиваю я в изумлении.
— Общежитие для дам. Пансионат «Либуша». А вам не кажется, что для телефонных звонков несколько рановато? В эту пору все наши дамы находятся, как и положено, в постелях.
— Вы вахтер? — спрашиваю я.
— Нечто вроде этого. Ночной вахтер и мальчик на побегушках. Утешитель разбитых сердец. Советник дам, которые находятся в затруднительном положении. Поклонник нежной девичьей красоты, отлично знающий: чтоб утром дама выглядела пригожей, для этого ей необходимо выспаться ночью.
— Мы разыскиваем пани Ирену Сладкую.
— Эта пани — таксистка. Она работает по ночам. И я не думаю...
Мы с Бавором переглянулись. Заметьте, в иных случаях он проявляет почти такую же сообразительность, что и я. Ферецкий — таксист, Сладкая — таксистка. У обоих у нас загорелись глаза. Не надо оканчивать никаких курсов повышения квалификации, чтобы понять — дело пахнет керосином.
— Ну так я еду,— сказал я.
— Давай. Я жду здесь.
Прага пробуждается, чтобы приняться за работу. Мы обгоняем фургоны с молоком и первые трамваи, пока что полупустые. Подъезжаем к приюту одиноких дам.
Я прохожу через стеклянный вестибюль пансионата. Архитектор явно страдал той же манией, что и моя бывшая жена. Целая стена здесь из стекла, целая стена напоминает огромный телевизионный экран. За конторкой красного дерева восседает матрона с вязаньем в руках. Я предъявляю ей документ.
— Я сюда только что звонил.
— Меня на вахте еще не было. Наверно, вы говорили с ночным вахтером.
— Нам нужно поговорить с Иреной Сладкой.
— С таксисткой? Она, наверно, еще спит.
— Ничего не поделаешь, придется ее разбудить. Меня сегодня подняли с постели в два часа ночи. Она нам нужна.
— Ну, если она нужна вам... Попробую ее вызвать. Вахтерша с недовольным видом набирает номер. Кого-то просит, кому-то приказывает разыскать пани Сладкую
и передать, чтобы она немедленно спустилась вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91