Скажем, такая подробность: когда произносилось его имя, никто не знал, о ком идет речь, за этим никогда не следовало почтительное «О!», или присвист, или что-либо в этом роде.
Ирену он встретил на вечеринке, где безумно скучал.
— У меня жутко болит голова,— сказал он вслед за обменом первыми любезностями. Конечно же, это было начало, к которому она не привыкла.
Так пусть ее вам отрежут, ничего лучшего пока не придумано,—весело сказала она.
— Ну да, мне становится дурно при виде крови!
— О, тогда это серьезно,— заявила она.— Если хотите, у меня в сумочке есть шипучий аспирин.
С серьезным видом он обследовал тюбик с таблетками.
— А вы знаете, что у него уже кончился срок годности?
— Нет. Ведь я его принимаю редко.
— Посмотрите, вот последние цифры — это дата. Аспирин уже... неаспиринит.
— Серьезно? Ну так куплю другой, и дело с концом.
— И вы это сделаете ради меня?
— Вы имеете в виду — прямо сейчас? Вы это всерьез? — заколебалась она.— Вы полагаете^ что мне следует пойти в аптеку в два часа ночи?
— Неплохая идея,— сказал он,— прогуляться на свежем воздухе. Соединить приятное с полезным. Вы здесь с кем-нибудь?
— Само собой. Вон с тем, который спит в кресле.
— С Шупом? Не смешите! С этим кретином? Она пожала плечами.
— Слушайте, а ведь я вас где-то видел,— сказал Карел Сладкий.— Только сейчас до меня дошло. Где-то я вас видел!
— Возможно. Я все время на людях.
— Вы висите у меня в больнице. Это не вы такая красивая, стройная гёрл, которая щеголяет на картинке своей фигурой, а внизу текст, постойте, как там: «Меньше калорий — больше движения»?
— Возможно.— Ирену разговор забавлял.
— Это издало издательство «Авиценна». «Толстеть после тридцати — значит стареть!», «Гляди в оба на сердечнососудистую систему» или что-то в этом роде!
— Да, возможно, это и я.
— Ну так надевайте пальто или в чем там вы пришли.
— Зачем?
— Но ведь мы же должны отправиться за аспирином. Не хотите же вы оставить меня здесь на погибель?
— А не лучше ли спросить, нет ли у кого с собой свежего аспирина?
— Все равно мне уже пора. У меня завтра довольно тяжелая операция. Нужно выспаться. Могу подвезти вас домой, если вы не здесь же живете.
— Идет,— согласилась она.
И поскольку это был один из самых отрадных дней Ка^ рела Сладкого, он любезно подвез ее к самому дому и высадил перед виллой, хозяйка которой потеряла уже всякую надежду как-то повлиять на воспитание жилички и ввиду горестного разочарования по этому поводу забрала себе в голову повысить взимаемую с нее плату. Сладкий джентльменски поцеловал ее в лоб — и:
— Мы еще увидимся? —- Почему бы и нет?
— У вас телефон есть?
Она протянула ему визитную карточку. Он повертел ее в пальцах и сунул в нагрудный карман.
— Я вам позвоню,— пообещал он.— Спокойной ночи! — И умчался в ночь.
Говоря без околичностей, Ирене он понравился. Она терпеть не могла умильных дифирамбов насчет своей красоты, чем *ей сразу же начинали докучать все прочие. С первого же взгляда она оценила Сладкого как отличного парня. Ее забавляла мысль, что он нуждается в ее помощи, тогда как другие соревновались в желании услужить ей.
Она еще не подозревала, что осмотрительнее отдавать предпочтение людям, которые красивой девушке с места в карьер, как это ни банально, говорят, что она красива, В противном случае рискуешь свести дружбу с людьми, страдающими сильной близорукостью, но стыдящимися своего изъяна и потому очков не носящими. Рискуешь полюбить человека, который любуется собственной персоной, тогда как достоинства других остаются им не замеченными.
Два дня спустя группа «Трепанация» выступала в Доме культуры какого-то предприятия (забыл какого, ну да это неважно). Карел ей позвонил:
— Нет ли у вас желания помучиться на скучном концерте? Л после мы могли бы поужинать.
— Сегодня?
— Сегодня. У оркестр еще со студенческих времен. Выступаем то здесь, то там. Медицина и искусство всегда шли рука об руку, вы согласны с этим?
Она приняла его приглашение.
— Елки-моталки,— просипел ударник за его спиной,— видишь вон ту девчонку в третьем ряду? Мать честная, вот это экземпляр! В антракте сразу же к ней подъеду!
Карел посмотрел на Ирену, сидевшую в белом вязаном свитере, вышитом бисером. Приятель ему сообщил, что она красива, тогда и он заметил, что она красива.
— Пустой номер,— произнес он самодовольно.— Она здесь со мной, ясно?
—Да ну? — выдохнул ударник и от досады сбился с такта.
— Вот тебе и «ну»!
— И везет же людям!—с горечью обронил ударник.
ОНА ПОБЫВАЛА НА ДАЧЕ В СЛАПАХ,
а затем, когда мать Сладкого уехала погостить к родственникам, и в огромной вилле.
— Когда-то она целиком принадлежала нам,— недовольным тоном рассказывал Сладкий.— Потом наверх подселили жильцов. Но если бы я женился,— сказал он с надеждой в голосе,— и у меня было бы много детей, то нам, полагаю, все это должны были бы вернуть, а? Что же, прикажете тесниться в трех нижних комнатах? Знаешь, пока отец был жив, ничего подобного они бы сделать не посмели. К нему ходила лечиться вся Прага. Сейчас они куражатся, а тогда и заикнуться бы не посмели.
— Ты живешь вместе с матерью?
— А то как же... На ней весь дом.
— Гм. А ты не подумывал о собственной квартире?
— А зачем? Ведь это все мое!
Мать была сама любезность, как и подобало даме, помнящей «старые, добрые времена». Положа руку на сердце, Ирена ей нравилась. Пани Сладкая уже давно помышляла о том, чтобы отказаться от стряпни и уборки и возложить все заботы о доме на молодую хозяйку, са^ мой же ограничиться ролью дамы, украшающей семейный очаг, и советчицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91