«Слов нет, лет двадцать тому назад люди лучше относились друг к другу,— размышляет Ирена.— Раньше секретарша хотя бы спросила, как я поживаю и где я достала такое платье. Пятьдесят лет назад деловые бумаги по большей части писались еще от руки, и потому даже от извещения об увольнении не веяло таким холодом. «С уважением...» Сто лет назад пожатие руки означало то же, что сейчас договор, и даже больше. А что, если я возьму и встану у нее за спиной? — думает Ирена.— «Что это вы все время печатаете? Отдохните! А знаете, фикус у окна здорово разросся с той поры, как я поступила сюда на работу!» Наверно, она огрызнется: мол, не мешайте работать. Как будто в противном случае она сделает больше. Сильно сомневаюсь, и чем дальше, тем сильнее».
Начальник отдела эксплуатации открыл дверь своего кабинета. Жестом пригласил Ирену войти.
— Входите,— сказал он.— Присаживайтесь.
Из кабинета как раз выходил кудрявый блондин в кожаной куртке — он подмигнул Ирене. Вряд ли он был здесь из-за того, что проштрафился. Вид у него абсолютно невинный. Нет, сегодня это совершенно не похоже на трибунал. Иначе здесь сидел бы начальник соответствующей колонны. Представитель профсоюза. А то так и специалист по технике безопасности. Видимо, сегодня разбираются со всякими мелочами. Ирена с облегчением вздохнула и успокоилась.
Начальник прошелся по кабинету. Взглянул в окно и пожал плечами, словно бы не увидев того, что ожидал увидеть. Затем вернулся к столу, уперся в него ладонями. Он наблюдал за Иреной.
Она раскрыла сумочку, достала носовой платок и высморкалась.
Начальник службы эксплуатации облизал пересохшие губы.
«ТЕПЕРЬ БЫ ТОЛЬКО НЕ НАПОРТАЧИТЬ,—
твердил он себе мысленно.— Только бы не напортачить.
Будешь моей, краля разведенная, будешь моей как миленькая. Ты и не подозреваешь, как долго я ждал этой минуты. Когда ты к нам поступила, я ничего тебе не сказал. Ты была тогда пани докторшей, женщиной, которой было скучно дома одной, и потому приходилось соблюдать осторожность — кто знает, когда и какой доктор нам понадобится. Перед Спартакиадой понадобился я тебе, и я пошел тебе навстречу, тогда работы было выше головы, и ни о чем постороннем я и думать не мог. Но теперь! Теперь! Нравишься ты мне, девка. И так просто я тебя не выпущу».
— Тэк,— глухо пробурчал он.—- О том, что у меня будут неприятности из-за таких вот отпетых голов, как этот, я мог предполагать. Я знал это наперед и удивился бы, если бы этого не произошло. Но чтобы из-за вас... Никогда в жизни мне это даже в голову не пришло бы, никогда!
Он огорченно покачал головой. («Какое будет приятное воспоминание, когда выйду на пенсию».) Ирена сидела словно набрав в рот воды.
— Тут вот поступила жалоба на превышение платы за проезд.— Шеф по-отечески вздохнул. Забарабанил пальцами по столу.
Ирена ЛИШЬ пожала плечами.
— В последнее время все на нас набросились, точно шершни. Не прощают ни малейшей оплошности, ни вот столечко!—сказал он.— Так что вот — такое обвинение... нынешним временам проступок серьезный. Весьма серьезный! Мы обязаны с этим разобраться. Согласно последней инструкции генерального директора одного такого нарушения достаточно для того, чтобы человека уволить.
Он вынул из ящика заранее заготовленную папку и раскрыл ее. Ткнул пальцем в отпечатанную на ротаторе
— Может, вы объясните мне, в чем дело? — предложила Ирена.— Тогда, думаю, мне будет проще ответить.
— Не слишком ли мною вы о себе понимаете? — сказал начальник эксплуатационного отдела. Он снова наклонился и достал из ящика листы бумаги, соединенные канцелярской скрепкой.— Так, посмотрим, что тут! Двадцать восьмого июня, это была пятница. Вы ехали с улицы Клобоучницкой в Нуслях на Ладову. Шестьдесят крон! Мы сделали контрольную поездку, о чем вам, возможно, известно. У нас за это расстояние набежало тридцать пять.
Ирена заерзала на стуле.
— Вероятно, вы ничего не помните,— сказал начальник с удовлетворением.— Никто из вас никогда не помнит о таких вещах. Я часто поражаюсь, насколько коротка человеческая память, когда...
— Наоборот, эту поездку я как раз помню очень хорошо,— сказала Ирена.— По не могли бы вы, по крайней мере, сказать, кто эту жалобу подал?
— Нет. Не могу. Это было бы нарушением инструкции.
— Что ж, я вам помогу,— сказала Ирена и, порывшись в сумочке, положила на стол начальника твердый бумажный прямоугольник.—- Случайно это не он? Франтишек Горкий, сиречь архитектор, как он сам представляется?
Начальник закивал головой.
— Ну и что? — сказал он строго.
— Этого я действительно обобрала. Каюсь и больше не буду! — улыбнулась Ирена.-—Я стояла на круглой площади в Дейвицах, вы, наверное, знаете, где это, когда со мной связалась диспетчер. Он хотел ехать только со мной и пригласил меня на ужин. Я отвезла его туда, куда он хотел, а потом улизнула. Возможно, в диспетчерской осталась запись об этом.
— Ах вот оно что,— произнес начальник печально.— Вот, значит, как было дело!
— Именно так,— кивнула Ирена.
— У него всюду знакомства, у этого типа! — сказал шеф.— Он звонил заместителю нашего директора. Но своими похождениями он, конечно, не похвастал. Эти проклятые знакомства! Вы слышали анекдот? Преступникам теперь предлагают на выбор — либо двадцать лет тюрьмы, либо год жизни без знакомств в Праге. И еще не нашлось никого, кто выбрал бы второе.
Он убрал со стола бумаги.
— Мы ответили стандартным письмом. Коль скоро не назван свидетель, не взыщите» одна версия противоречит другой, а мы своим работникам доверяем, иначе не взяли бы их к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91