ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Он поднялся и пошел обратно, в кабинет Эйба Моррисона. Положил оружие на стол и открыл внутреннюю дверь, ведущую в соседний офис, в комнату Терри. Здесь запах свежей крови был почти невыносим. На полу глубокие лужи крови, стены забрызганы. Здесь он отрубил голову Уолтеру Чаппелу. Топор еще торчал в теле. Уолкер наступил Чаппи на грудь, выдернул лезвие. Вернулся в кабинет, взял оружие и вышел в коридор.
Он не заметил, что тело Эстер исчезло.
Вернувшись в приемную, Уолкер прислонил ружье к стене, «магнум» снова засунул в сапог. Он выбрал ближайший труп – молодая белая женщина – и ловко, одним ударом отделил ее голову от туловища. Голова откатилась на несколько шагов. Уолтер отбросил топор в сторону, лезвие звякнуло об пол. Подобрал и несколько раз встряхнул голову. Она была нужна ему, как банка с краской. Он окунул два пальца в рану и написал на чистой стене:
УБИВАЙТЕ ЕВРЕЕВ! УБИВАЙТЕ ЕВРЕЕВ!
УБИВАЙТЕ ЕВРЕЕВ! УБИВАЙТЕ ЕВРЕЕВ!
Прошло какое-то время, в голове у него немного прояснилось, он услышал, как рыдает и молится Флоренсия:
– Santa Maria! Madre de Dios...
Уолкер отбросил ненужную уже голову, взял ружье и пошел в кабинет Моррисона. Остановился на пороге. Мексиканка все плакала и взывала к Господу. Глаза ее были зажмурены, тяжелые груди вздрагивали при каждом всхлипе. Он посмотрел на нее, потом вниз, на свою покрытую кровью правую руку. Член его был напряжен. Он начал мастурбировать. Уолкер был счастлив.
6.33 утра
Эстер очнулась, когда в приемной началась стрельба и истерически зарыдала Флоренсия. Она заставила себя очнуться, выйти из полусонного, полубессознательного состояния. Ей было почти хорошо, тело не болело, и Бобби был опять с ней, живой, счастливый, и наркотики были ему не нужны, а маленький Бобби вырос, сделал карьеру и ходил каждый день на работу в костюме-тройке, как у Кларка Джонсона. Гораздо лучше, гораздо легче было оставаться в спасительной темноте. Но она заставила себя выплыть на поверхность. Непреодолимое, всепоглощающее стремление – остановить его! – владело ею.
Она еще не открыла глаза, но сразу же вернулась боль, прошла через тело, как электрический разряд. Потом она осознала – это не просто синяки, он повредил ей что-то очень важное, она тяжело ранена. В ней проснулся древний животный инстинкт – уползти в свое логово и зализать раны.
Она все еще не могла открыть глаза, но услышала, как Флоренсия твердит по-испански:
– Matale el diablo! Matale-el diablo! Убей дьявола! (исп.)
В холле гремели выстрелы, дикие крики неслись оттуда, там происходило что-то чудовищное, жуткое.
Эстер хотела встать. Прочь отсюда. Она должна встать. Но тело не слушалось. Она попробовала ползти и поняла, что вся левая половина парализована, онемела, ничего не чувствует. Она не испугалась, просто вытянула правую руку и поползла, цепляясь за мебель, отталкиваясь правой ногой. Было больно дышать, наверное, ребра тоже переломаны. Морщась от боли, медленно ползла она по ковру.
Эстер дотащилась до комнаты Терри. Вдохнула сладковатый, дурманящий запах смерти и поползла через лужу густой, засыхающей крови. Обезглавленный труп был в нескольких шагах от нее, он почти плавал в крови. Она отметила все эти летали, отметила сквозь туман боли, но не испугалась, не ужаснулась. Будто это просто мусор, необычный, омерзительный, склизкий, но всего лишь мусор. Ею двигал только инстинкт самосохранения и желание остановить маньяка. Она проползла еще несколько шагов – и наткнулась на что-то твердое. Что-то твердое, что-то, чем можно убить. Револьвер Чаппи 44-го калибра. Сердце подпрыгнуло в груди, как у юной девушки, впервые обнявшей любовника. Она крепко прижала к себе револьвер и по-волчьи оскалила зубы. Она должна остановить его! Но... Что-то не в порядке с этим револьвером. Что-то не так. Что0 Она пыталась поймать ускользавшую мысль, пыталась вспомнить. Он не заряжен. Возбуждение ее угасло. Он приставил дуло к ее затылку, спустил курок и – щелк! – шесть раз. Не заряжен. Вот что его взбесило. Ну конечно, револьвер-то Чаппи. Конечно, он не заряжен. Извиваясь, как червяк в грязи, Эстер подползла к трупу. Из шеи свисали клочья мяса. В ране торчал топор. Где? Где у него пули? В ящике? В кармане? В... Она увидела ряд патронов в самодельном кожаном патронташе на поясе мертвеца. Она попыталась отстегнуть патронташ, но пряжка была какая-то хитрая – специально для военных? – она не могла справиться с ней одной рукой.
В приемной снова гремели выстрелы. Но теперь не сплошной огонь, а отдельные залпы, как салют на Четвертое июля.
Она тщательно теребила пряжку, ощупывала пальцами патроны. Как бусы на платье у богатой женщины. Ей удалось вытащить один, но патрон выскользнул, упал в красное болото. Второй она поймала. И еще один. И еще. И вдруг услышала быстрые шаги в соседней комнате. Он увидит ее! Святый Боже, он увидит ее! Она перелезла через труп и заползла под стол Терри. Она лежала тихо-тихо, превозмогая боль, сдерживая дыхание. Она видела подкованные тяжелые сапоги, видела, как они наступили в лужу крови, на грудь Чаппи, слышала хлюпающий звук – он выдернул топор – и ушел.
Торопливо – она должна остановить его! – Эстер положила револьвер на колено, осмотрела его. Как, черт возьми, заряжают эту штуковину? Как-то раз Бобби оставил револьвер на столе, так она такой скандал закатила – еще бы, мальчик рядом. О, Святой Иисус, увидит ли она когда-нибудь сына? О, Святой Иисус, как заряжать револьвер? Что-то дернуть? Куда-то затолкать патрон? За что? Или это предохранитель? Что такое предохранитель? Она нажала на какой-то рычажок. Может быть, сюда? Положила револьвер на неподвижную левую руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
Он не заметил, что тело Эстер исчезло.
Вернувшись в приемную, Уолкер прислонил ружье к стене, «магнум» снова засунул в сапог. Он выбрал ближайший труп – молодая белая женщина – и ловко, одним ударом отделил ее голову от туловища. Голова откатилась на несколько шагов. Уолтер отбросил топор в сторону, лезвие звякнуло об пол. Подобрал и несколько раз встряхнул голову. Она была нужна ему, как банка с краской. Он окунул два пальца в рану и написал на чистой стене:
УБИВАЙТЕ ЕВРЕЕВ! УБИВАЙТЕ ЕВРЕЕВ!
УБИВАЙТЕ ЕВРЕЕВ! УБИВАЙТЕ ЕВРЕЕВ!
Прошло какое-то время, в голове у него немного прояснилось, он услышал, как рыдает и молится Флоренсия:
– Santa Maria! Madre de Dios...
Уолкер отбросил ненужную уже голову, взял ружье и пошел в кабинет Моррисона. Остановился на пороге. Мексиканка все плакала и взывала к Господу. Глаза ее были зажмурены, тяжелые груди вздрагивали при каждом всхлипе. Он посмотрел на нее, потом вниз, на свою покрытую кровью правую руку. Член его был напряжен. Он начал мастурбировать. Уолкер был счастлив.
6.33 утра
Эстер очнулась, когда в приемной началась стрельба и истерически зарыдала Флоренсия. Она заставила себя очнуться, выйти из полусонного, полубессознательного состояния. Ей было почти хорошо, тело не болело, и Бобби был опять с ней, живой, счастливый, и наркотики были ему не нужны, а маленький Бобби вырос, сделал карьеру и ходил каждый день на работу в костюме-тройке, как у Кларка Джонсона. Гораздо лучше, гораздо легче было оставаться в спасительной темноте. Но она заставила себя выплыть на поверхность. Непреодолимое, всепоглощающее стремление – остановить его! – владело ею.
Она еще не открыла глаза, но сразу же вернулась боль, прошла через тело, как электрический разряд. Потом она осознала – это не просто синяки, он повредил ей что-то очень важное, она тяжело ранена. В ней проснулся древний животный инстинкт – уползти в свое логово и зализать раны.
Она все еще не могла открыть глаза, но услышала, как Флоренсия твердит по-испански:
– Matale el diablo! Matale-el diablo! Убей дьявола! (исп.)
В холле гремели выстрелы, дикие крики неслись оттуда, там происходило что-то чудовищное, жуткое.
Эстер хотела встать. Прочь отсюда. Она должна встать. Но тело не слушалось. Она попробовала ползти и поняла, что вся левая половина парализована, онемела, ничего не чувствует. Она не испугалась, просто вытянула правую руку и поползла, цепляясь за мебель, отталкиваясь правой ногой. Было больно дышать, наверное, ребра тоже переломаны. Морщась от боли, медленно ползла она по ковру.
Эстер дотащилась до комнаты Терри. Вдохнула сладковатый, дурманящий запах смерти и поползла через лужу густой, засыхающей крови. Обезглавленный труп был в нескольких шагах от нее, он почти плавал в крови. Она отметила все эти летали, отметила сквозь туман боли, но не испугалась, не ужаснулась. Будто это просто мусор, необычный, омерзительный, склизкий, но всего лишь мусор. Ею двигал только инстинкт самосохранения и желание остановить маньяка. Она проползла еще несколько шагов – и наткнулась на что-то твердое. Что-то твердое, что-то, чем можно убить. Револьвер Чаппи 44-го калибра. Сердце подпрыгнуло в груди, как у юной девушки, впервые обнявшей любовника. Она крепко прижала к себе револьвер и по-волчьи оскалила зубы. Она должна остановить его! Но... Что-то не в порядке с этим револьвером. Что-то не так. Что0 Она пыталась поймать ускользавшую мысль, пыталась вспомнить. Он не заряжен. Возбуждение ее угасло. Он приставил дуло к ее затылку, спустил курок и – щелк! – шесть раз. Не заряжен. Вот что его взбесило. Ну конечно, револьвер-то Чаппи. Конечно, он не заряжен. Извиваясь, как червяк в грязи, Эстер подползла к трупу. Из шеи свисали клочья мяса. В ране торчал топор. Где? Где у него пули? В ящике? В кармане? В... Она увидела ряд патронов в самодельном кожаном патронташе на поясе мертвеца. Она попыталась отстегнуть патронташ, но пряжка была какая-то хитрая – специально для военных? – она не могла справиться с ней одной рукой.
В приемной снова гремели выстрелы. Но теперь не сплошной огонь, а отдельные залпы, как салют на Четвертое июля.
Она тщательно теребила пряжку, ощупывала пальцами патроны. Как бусы на платье у богатой женщины. Ей удалось вытащить один, но патрон выскользнул, упал в красное болото. Второй она поймала. И еще один. И еще. И вдруг услышала быстрые шаги в соседней комнате. Он увидит ее! Святый Боже, он увидит ее! Она перелезла через труп и заползла под стол Терри. Она лежала тихо-тихо, превозмогая боль, сдерживая дыхание. Она видела подкованные тяжелые сапоги, видела, как они наступили в лужу крови, на грудь Чаппи, слышала хлюпающий звук – он выдернул топор – и ушел.
Торопливо – она должна остановить его! – Эстер положила револьвер на колено, осмотрела его. Как, черт возьми, заряжают эту штуковину? Как-то раз Бобби оставил револьвер на столе, так она такой скандал закатила – еще бы, мальчик рядом. О, Святой Иисус, увидит ли она когда-нибудь сына? О, Святой Иисус, как заряжать револьвер? Что-то дернуть? Куда-то затолкать патрон? За что? Или это предохранитель? Что такое предохранитель? Она нажала на какой-то рычажок. Может быть, сюда? Положила револьвер на неподвижную левую руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175