Уолкер встал на колени и заглянул в опущенные глаза сына.
– Неужели здесь нет белых ребят, что ты играешь с ниггером?
Кевин перестал выдергивать нитку и замер. Только его ресницы яростно моргали.
– Отвечай, Кевин.
– Папа, он просто мальчик. – Кевин заставил себя встретить взгляд отца. – Я с ним играю в мяч. Он мой друг.
– Кевин, я же тебе говорил, что нельзя дружить с ниггерами. Как только рядом появится другие ниггеры, он сделает вид, будто и знать тебя не знает. Или выкинет что-нибудь похуже.
– Андре не такой, папа.
– Все они одинаковые, Кевин. Ты не должен якшаться с ними. Люди судят о тебе по твоим приятелям, сын, а ниггеры – дурная компания. Понял?
– Папа, я...
– Понял?
– Да, сэр, – тихо произнес мальчик.
– Я не желаю тебя больше видеть с этим маленьким-черным шимпанзе. Или с какими-нибудь другими негритосами, о'кей? Я хочу, чтобы ты дружил с хорошими белыми ребятами. Такими, как ты сам. О'кей?
– О'кей, папа. – Кевин снова принялся за рукавицу.
Уолкер встал.
– Ты идешь домой?
– Нет, сэр, – быстро сказал Кевин. – Я должен пойти на Сейфуэй и купить тетради.
– В августе? Зачем? Ведь у тебя каникулы?
– Но мы должны написать сочинение о том, как провели каникулы.
– Тебе нужны деньги? – Уолкер полез в карман, но Кевин уже быстро удалялся.
– Спасибо, папа. – Мальчик перешел на бег. – Увидимся позже.
– Помни, что я тебе сказал! – крикнул вслед ему Уолкер.
– О'кей, папа.
Уолкер смотрел вслед сыну, пока тот не исчез за углом. Затем он повернулся и пошел по выщербленной цементной дорожке к небольшому белому каркасному домику с закрытым спереди крыльцом. Поднявшись на крыльцо, он постучал в дверь. Изнутри послышался шорох, затем женский голос:
– Погодите минутку. Кто там.
– Это я.
Холодное молчание, затем:
– Сонни? Это ты, Сонни? Погоди минутку. Я что-нибудь накину.
За дверью послышался усиленный шум, признак лихорадочной деятельности, затем дверь отворилась, и перед ним предстала Терри в бигуди, босиком, в укороченных джинсах и тугой майке, едва скрывающей ее тяжелые груди.
– Я думала, это Эйб, – сказала она, слегка запыхавшись.
– Ты всегда открываешь ему дверь голая?
Она нахмурилась.
– Очень смешно.
– Да я все это уже видел.
– Чего тебе надо, Сонни? Ты не должен даже здесь появляться. Это одно из условий нашего развода. Или ты забыл?
– Я должен с тобой поговорить.
Она раздраженно спросила:
– О чем еще? Тебя опять уволили?
– Нет, я просто хочу с тобой поговорить.
Она стояла в дверном проеме, упершись одной рукой в бок.
– У меня нет времени, Сонни. Эйб получил бесплатные пропуска в кино, затем мы где-нибудь пообедаем. Я только что вернулась домой с работы, и мне надо привести себя в порядок. И приготовить обед для Кевина.
– Мне хватит одной минуты.
Она подняла руку к бигуди, слегка ощупала их.
– Ты не должен сюда приходить.
– Послушай, Терри, я хочу поговорить с тобой.
Она повернулась и быстро прошла в дом.
– Хорошо. Но я готовлю обед для Кевина и не могу оторваться от этой работы.
Уолкер последовал за ней. Совмещенная гостиная-столовая была небольшие размеров и обставлена дешевой мебелью. И не гарнитуром, а плохо подходящими друг к другу разрозненными вещами. На спинках стульев, на дверях висела одежда, она была разбросана по грязной софе из некогда яркого голубого синтетического бархата. Терри прошла в маленькую кухоньку, примыкающую к гостиной-столовой.
– Я думала, тебя опять вышвырнули. Но Эйб, наверно, сказал бы мне об этом, ведь это он устроил тебя на работу. – Терри стала замешивать говяжий фарш в голубой миске. При каждом движении ее груди подскакивали.
– Так что ты хочешь мне сказать, Сонни?
Уолкер нагнулся над порогом и смотрел, как она смешивает мясо с протертым луком и крошками хлеба.
– Почему ты позволяешь Кевину якшаться с этими ниггерами?
– Ты имеешь в виду Андре? – спросила Терри, не поднимая глаз. – Это его неразлучный приятель. Кевин чаще спит у них в доме, чем у нас.
– И это тебя не тревожит?
– Нет, – сказала Терри, вытирая руки о кухонное полотенце. – Ни капельки.
Уолкер скривил губы в усмешке.
– Так, видно, и должно быть. Гулящей женщине, которая спит с евреем, видно, плевать, что ее сын якшается с ниггером.
Терри выпрямилась и посмотрела на него.
– Опять ты за прежнее, Сонни. Я не хочу слушать эту чушь, и семь лет назад судья сказал, что я не должна слушать эту чушь. Поэтому, если ты пришел поговорить об этом, проваливай. Можешь рассказывать об этом кому-нибудь, кому интересно, о'кей?
Она достала из-под мойки глубокую сковороду и сердито швырнула на нее мясо.
– Я не хочу, чтобы ты выходила за него замуж, Терри.
Терри улыбнулась и покачала головой.
– Ну ты и чудак, Сонни. Просто обалдеть можно, какой ты чудак.
– Я не хочу, чтобы моего сына воспитывали иудеем, вот и все. И я думаю, что это вполне законная просьба.
Терри молча слепила котлеты на сковородке, поставила ее на конфорку и включила газ. Затем вымыла руки под краном, налила две чашки кофе из кофейника и села за небольшой, обшитый пластиком стол. Она подтолкнула одну чашку к Уолкеру и кивком головы показала на стул напротив себя.
– Присаживайся, Сонни.
Уолкер сел и отхлебнул кофе. Кофе был затхлый и горький.
– Сонни, – сказала она, изучая взглядом свои ногти. – Сонни, Эйб Моррисон – хороший человек, он заботливо относится и ко мне, и к Кевину. Он хороший отец. Я видела его с детьми от первого брака, а Кевин уже давно нуждается в хорошем обращении. К тому же он человек надежный, преуспевающий – обеспечивает семью всем необходимым, а мы так долго жили в нужде, так что для нас это очень важно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175