«Сын напрокат», – подумал Голд.
– Естественно, мы не будем менять заведенный порядок. Ты для него – только мой бывший муж, отец Уэнди. Зачем травмировать мальчика! Я не хочу, чтобы он считал, будто мы ему лжем.
«Определенно сын напрокат».
– Стэнли настаивает, чтобы мы компенсировали твои траты, когда ты будешь забирать мальчика.
«Нет, это просто „Эскорт-служба, отец и сын“. Неизвестный папа. Пожалуй, стоит наклеить себе на лоб», – думал Голд.
– Чтобы все было по-хорошему. Пойми, мы действительно хотим, чтобы ты принял участие в жизни Питера.
У Голда помутилось в голове. Он смотрел на фотографию Ирвинга Роузуолла и его собачки. Он вспомнил, что в далеком детстве, лет в шесть-семь, у него самого был пес. В Бойл-Хайтс. Манчестерский терьер с примесью. Вот только как звали собаку, он забыл.
– Джек, Джек, ты меня слышишь?
Внезапно Голд почувствовал себя смертельно усталым. Опустошенным. Старым.
– Джек!
– Эв, давай оставим все как есть. Зачем менять, когда прошло столько времени!
– Ну...
– Какая разница?! – Голд чувствовал, как в нем закипает гнев, – он не знал, на кого или на что, – и старался держать себя в руках. – Давай оставим все как есть. Так будет лучше. Идет?
– Конечно, Джек, если ты...
– До свиданья, Эв.
Голд повесил трубку. Несколько минут он сидел, тупо уставясь в стену. Страшно хотелось выпить. Зазвонил телефон. Вместо того чтобы ответить, он вышел из кабинета и отправился вниз, слушать допрос.

11.22 утра

Эстер зажгла под чайником огонь, вложила в пластиковую воронку бумажный фильтр и насыпала туда шесть ложек кофе.
– Ну что ж, лучше сейчас, чем потом, – сказала мамаша Фиббс, сидевшая у стола. На ней было черно-белое вязаное платье с длинным подолом. Волосы собраны в пучок.
Эстер достала из посудного шкафа две чашки и, поставив их на стол, села напротив мамаши Фиббс. Она всхлипнула и высморкалась в смятую салфетку. Ее глаза вновь наполнились слезами.
– Лучше сейчас, чем потом, – решительно повторила мамаша Фиббс.
– Ах, мама! Ну как вы можете относиться к этому столь безразлично! – воскликнула Эстер.
Лицо старухи напряглось.
– Как, спрашиваешь ты? Очень просто. И знаешь почему? Потому что этот парень никогда не изменится. Он навсегда останется преступником, вором и наркоманом. И ничем другим. Он выбрал, как это называют, свой образ жизни. Он отвернулся от Господа. Мне горько и больно об этом говорить, но это правда. И теперь я должна позаботиться о том, на какие средства будут существовать мои сноха и внук. Вот что меня теперь беспокоит.
Эстер протянула ей руку, мамаша Фиббс взяла ее пальцы и крепко, ласково сжала их.
– Разве можно просто взять и вычеркнуть его из своей жизни, мама?
– Просто? – фыркнула старуха. – Чего уж проще! Он свел моего Чарльза в могилу, и тот умер, терзаемый горем. Теперь я одинокая старая вдова, которой приходится проводить ночи в пустой постели. Думаешь, мне легко? И ты сама изнываешь от одиночества всякий раз, когда он попадает в тюрьму. Ты чахнешь, впустую растрачивая жизненные силы. Трудишься, стирая пальцы до костей, чтобы заработать деньги на адвокатов и тому подобные вещи. И ты считаешь, что это – просто? Ничего подобного. Говорю тебе, милая, этот парень – конченый человек. Именно так ты должна к этому отнестись. Считай, что он умер, и думай о том, как тебе жить дальше. Тебе и Малышу Бобби.
– Вы думаете, мы никогда его больше не увидим? – По щеке Эстер скатилась слеза.
– Конечно, он еще вернется: как только у него кончатся деньги и ему потребуется очередная доза, он станет колотить в дверь, выпрашивая подачку, словно собака. Если дома никого не будет, он взломает дверь и унесет телевизор. Такой уж он человек, Эстер.
Эстер опустила лицо и приложила к глазам смятую салфетку.
– Не забывай, у тебя на руках маленький ребенок. Да и сама ты еще молода. Ты волочишь ноги, словно восьмидесятилетняя старуха, и все из-за Бобби. Пора положить этому конец. Забудь о прошлом и не упусти возможности наладить свою жизнь.
Раздался звонок. Эстер поднялась на ноги.
– Кто бы это мог быть, черт побери? – Она пошла к парадному входу. За сетчатой дверью стоял Кларк Джонсон.
– Миссис Фиббс, мне нужен Бобби.
– Его здесь нет.
– Миссис Фиббс, я хотел бы войти.
– Я же сказала – его здесь нет.
– Мне нужно войти. Я на работе.
Эстер смотрела на него сквозь сетку.
– Миссис Фиббс, вы должны впустить меня. Именем закона.
Эстер отперла замок и распахнула дверь.
– Входите. Но Бобби здесь нет. Он ушел.
Джонсон вошел в дом.
– Сегодня утром Бобби не явился на обследование. Вы не знаете, где он сейчас?
– Я же говорила вам – он ушел.
– Хотите сказать, навсегда?
– Навсегда, мистер Джонсон. Навсегда.
– И вы не знаете, где он и куда пошел?
– Понятия не имею.
– Когда он ушел.
– Этой ночью.
Он смотрел на Эстер сквозь стекла очков в тонкой золоченой оправе.
– А что случилось?
Эстер пожала плечами.
– Он ушел. Смылся. Вот что случилось.
– Вы поссорились?
– Можно сказать, да.
– Из-за чего?
– Это личное дело, мистер Джонсон.
– Из-за наркотиков?
– Нет.
– Он опять их принимает?
– Откуда мне знать?
Джонсон вздохнул, глядя в опухшие, покрасневшие глаза Эстер.
– Вы хорошо себя чувствуете?
– Все в порядке.
– Нет ли у вас ощущения, что ваш супруг представляет собой опасность для вас и... – он заглянул в записную книжку, – и для вашего сына?
– Нет.
– Миссис Фиббс, нам стало ясно, что ваш муж нарушил правила, обязательные для условно освобожденных. Боюсь, он ударился в бега. Мне придется задать вам несколько вопросов и составить протокол. Вы позволите мне сесть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175