А вы?
– Знаю ребят из разных группировок: «Слабаки», «Черномазые», «Белозаборники». Вы что, хотите прижать их к стенке? Встряхнуть как следует и посмотреть, что посыплется?
– В общем-то, нет. Разве что у вас есть на примете какой-нибудь махровый антисемит из их тусовки. Нет, сейчас мы имеем дело не с обычными заборописцами. Наши клиенты даже не оставляют завитушек – знаков группировки.
– Почему вы все время говорите «они», «их»? Наши свидетели видели одного-единственного белого мужчину.
Они вышли наружу. Горячий неподвижный воздух был нездоров. Солнце светило огненным шаром, закутанным в пелену смога.
– Какой-то белый одиночка чуть старше тридцати рушит мою теорию о пьяных сопляках, – сказал Голд, глядя на дорогу в сторону стоянки. – Белый одиночка старше тридцати может оказаться куда опасней, чем кучка ужравшихся подростков.
– Вы полагаете?
Голд прикусил сигару.
– Опять-таки хрен его знает. – Он улыбнулся Заморе. – Улики захотелось пособирать? Ну что ж, пойдемте к стоянке и начнем собирать улики, как и полагается прилежным маленьким детективчикам.
Замора улыбнулся в ответ ему.
– Конечно. Почему бы и нет?
Они еще не спустились с лестницы, когда у бордюра с визгом затормозили два белых фургона. На тротуар высыпал десяток вооруженных людей – все молодые.
– Ни хрена себе! – Замора потянулся за пистолетом.
– Спокойно, это люди из ЕВС.
– Из чего?
– Из Еврейского вооруженного сопротивления. Их следовало бы ожидать сегодня.
Молодые люди рассыпались неравномерной цепью и заняли позиции: одни – перегораживая доступ к Центру, другие – на лестнице. Все были одеты одинаково – синие береты, голубые джинсы и голубые безрукавки со звездой Давида, скрещенными кулаками, разрывающими путы из колючей проволоки, и буквами IAR (все это было нанесено краской по шаблону). У большинства были винтовки М-1 и М-16, у двоих – автоматы.
– Иисус Мария! – выдохнул Замора. – Да у них «узи»!
Голд швырнул сигару на тротуар.
– Пойдем, надо кончать с этим.
Из фургона вышел седобородый мужчина лет пятидесяти с небольшим. Он отличался значительным брюхом и пронзительным взглядом. Седобородый начал выкрикивать команды, и все становились перед ним по стойке «смирно».
– Это кто здесь командует? – заорал Голд на бородача.
– Я! – огрызнулся тот. – То есть Джерри Кан, командующий Западными силами Еврейского вооруженного сопротивления. А ты кто такой, черт возьми?
– А я – капитан Фантастик из империи Клинтон! Забирай отсюда своих детишек, пока кто-нибудь из них сам себя не подстрелил.
Кан презрительно ухмыльнулся.
– Будь спокоен, уж если кто-нибудь из моих солдат выстрелит в кого-нибудь, то это будет не несчастный случай. Прочь с дороги!
Лицо Голда посуровело.
– Убери их отсюда сейчас же! На улицах нельзя носить автоматическое оружие, неужели непонятно?! Бегом – все оружие в фургоны и линяйте отсюда, а то я конфискую ваши любимые игрушки! Остаток дня проведете в поисках поручителя.
Прошибить Кана было не так легко.
– Ты что, правда возомнил себя капитаном Фантастиком?
Один из юнцов, застывший по струнке в нескольких футах от Кана, повернул голову и сказал:
– Командир, это Джек Голд. Тот самый показной еврей, о котором толкуют по радио. Начальник дерьмового спецподразделения.
– Ах да! – Зловещий оскал Кана стал еще шире. – Ренегат. Полицай из гетто, который готовит собственный народ в недолгий путь до «центра переселения». По дороге по железной.
– Заткнись, идиот! – прошипел Голд.
– Нет, это ты заткнись, дядя Айк! Знаешь, кто такой дядя Айк, а, Голд? Так мы называем вас – еврейских дядюшек Томов.
– Кан, заткни свою глупую пасть и увози отсюда своих деток, пока я не арестовал вас!
– Это нас он собрался арестовывать! – заорал Кан, повернувшись к своим приспешникам. – Наши храмы оскверняют, наших женщин терроризируют, священная память о наших усопших попирается, нас называют жидами, нам угрожают смертью – и еще насылают на нас этого еврейского Иуду, чтобы этот козел арестовывал нас за то, что мы защищаемся. Предатель! – Кан повернулся к Голду, его лицо было перекошено от ненависти. – Тебе бы нашлось применение в лагерях, Голд. Ты лизал бы там нацистские сапоги. Меня тошнит от тебя! – Он плюнул Голду под ноги.
Голд мужественно пытался обуздать кипевший в нем гнев. Разинув рот. Замора в изумлении наблюдал за происходящим.
– Кан, – медленно проговорил Голд. – Прошу тебя в последний раз. По машинам и давайте...
– Мы никуда не поедем, Айк. Мы останемся прямо здесь, на страже, и будем двадцать четыре часа в сутки защищать жизнь и имущество евреев. Мы остаемся здесь выполнять твою работу. Насколько мне известно, ты мог бы выполнять эту работу, если бы не провел всю жизнь в погоне за черной зад...
Для человека его лет и сложения Голд двигался с невероятной скоростью. Вывернув Кану руку, он схватил его за седые волосы, протащил несколько футов к стоявшей рядом машине и шмякнул физиономией о капот. Люди Кана бросились было ему на выручку, но Замора выхватил пистолет и, резко поводя окостеневшей рукой из стороны в сторону, пытался держать всех под прицелом.
– Никому не шевелиться! – кричал он. – Всем оставаться на местах!
Все застыли на месте, судорожно сжимая винтовки в дрожащих руках. Задержавшиеся репортеры – они уже влезали в свои машины на той стороне улицы – чертыхались и лезли впопыхах за фотоаппаратами.
Голд рывком задрал Кану голову: из носа у того хлестала кровь, она лилась в рот, стекала по подбородку. Нос был скорее всего сломан.
– Ну что? – прошептал Голд Кану на ухо. – Хочешь, я тебе и руку сломаю, крикун?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175