Эрнст Кассирер считал, что мышление может
быть как метафорическим (мифо-поэтическим), так и дис-
курсивно-логическим. Последнее ориентировано на поиск
различий между явлениями реальности и классами объек-
тов, его цель - "превратить рапсодию ощущений в свод
законов"(8, с. 13). А метафорическое освоение мира сводит
все многообразие явлений в единый фокус, в точку, ибо
метафора отвечает способности человека улавливать и со-
здавать сходство между самыми разными вещами и собы-
тиями. Ощущение подобия, единообразия и родства - это
фундаментальная интенция человеческого сознания, при
этом мышление и язык не столько улавливают сходство,
РАБОТА С МЕТАФОРОЙ В ПСИХОТЕРАПИИ
сколько создают его. Иными словами, метафора есть уни-
версальное средство познания и обобщения мира. Мы ис-
пользуем метафору для того, чтобы обозначить и объяснить
подобие, которое почти что равно знанию - часто, объяс-
няя сложные вещи, мы просто говорим, на что они похожи.
Метафора необходима для понимания, поэтому она так
часто фигурирует в человеческом общении.
В метафорической коммуникации много соблазнов, но
есть и опасности. Главная из них заключается в буквальном
понимании того, что выражено на метафорическом уровне.
Любой автор или лектор не раз сталкивался с тем, как не-
верно, буквалистически плоско воспроизводят и трактуют
читатели и слушатели самые тонкие и любовно сконструи-
рованные метафоры (особенно в научной речи). Но ведь не
лишать же из-за этого метафоры академический дискурс!
Очень точно сказал об этом С.С.Аверинцев:
Неясно в принципе, как обеспечить адекватное понима-
ние метафор, этих рабочих гипотез воображения, не вводя
малых сих в соблазн... Что делают из книг читатели, при-
нимающие рабочие метафоры за совершенно буквально
сформулированную истину в последней инстанции? Ведь
это несчастье. Что тут можно сделать, кроме как молиться,
чтобы Небо умудрило того читателя, до которого изолиро-
ванные формулировки доходят сами по себе - вне контекста,
вне интонации, вне связного метафорического замысла, на-
конец, вне перипетий внутреннего спора пишущего с самим
собой? Когда такие читатели сердятся и требуют автора к
ответу, это еще не самое страшное. Куда страшнее, когда
они автору беззаветно верят - верят тому, что сами сумели
у него вычитать по своим способностям и потребностям.
Тогда примеряешь к себе евангельскую угрозу: "Горе тому
человеку, через которого соблазн приходит" (1, с.11 ).
Использование метафор в психотерапии имеет множес-
тво оснований, которые коренятся в ее семиотической при-
роде. Н.Д.Арутюнова (8) перечисляет следующие свойства
метафоры: слияние в ней образа и смысла; контраст с обы-
денным называнием или обозначением сущности предме-
та; категориальный сдвиг; актуализация случайных связей
156
Н.Ф.Калина. Основы психотерапии
(ассоциаций, коннотативных значений и смыслов); несво-
димость к буквальному перефразированию; синтетичность
и размытость, диффузность значения: допущение различ-
ных интерпретаций, отсутствие или необязательность мо-
тивации; апелляция к воображению или интуиции, а не к
знанию и логике; выбор кратчайшего пути к сущности объ-
екта. Все эти характеристики находят применение в той
спонтанной, почти неуловимой и одновременно целесооб-
разной игре личностных смыслов и значений, которая и со-
ставляет динамику психотерапевтического процесса.
Для иллюстрации я хочу использовать пример из старин-
ной исландской "Саги о Гуннлауге Змеином Языке". Психо-
терапия, как и метафора -древнее явление человеческой
культуры, и основные черты метафорической коммуника-
ции мало изменились за тысячу лет-срок, который прошел
с того времени, как безымянный норвежский скальд выпол-
нил описанную ниже терапевтическую работу. Метафори-
ческое изображение сложной жизненной ситуации выбора,
предстоящего небогатому землевладельцу Торстейну, вы-
глядит следующим образом:
Мне снилось, что я был у себя в Городище, у дверей
дома. Я посмотрел вверх на небо и увидел на коньке крыши
очень красивую лебедь, и это была моя лебедь, и она ка-
залась мне милой. Затем я увидел, что с гор летит большой
орел. Он прилетел сюда, сел рядом с лебедью и стал нежно
клекотать ей. Лебеди это, по-видимому, нравилось. У орла
были черные глаза и железные когти. Вид у него был во-
инственный. Вскоре я заметил, что другая птица летит с
юга. Это был тоже большой орел. Он прилетел сюда, в
Городище, сел на конек крыши рядом с лебедью и стал
ухаживать за ней. Затем мне показалось, что тот орел, ко-
торый прилетел раньше, очень рассердился на то, что при-
летел другой, и они бились жестоко и долго, и тогда я уви-
дел, что они исходят кровью. Их битва окончилась тем, что
оба они свалились с конька крыши мертвые, каждый в свою
сторону. Лебедь же осталась сидеть очень унылая и печаль-
чая (4, G.502).
РАБОТА С МЕТАФОРОЙ В ПСИХОТЕРАПИИ
157
Метафора битвы орлов за лебедь описывает возможные
последствия рождения у Торстейна красивой дочери. На-
лицо категориальный сдвиг, порожденный слиянием образа
и смысла (Хельга Красавица - лебедь, ее женихи Гуннлауг
и Храфн - орлы, схватывающиеся в смертельной битве),
нетривиальная таксономия (люди - птицы), апелляция к во-
ображению (ситуация описана как сновидение Торстейна),
богатство ассоциаций и коннотативных смыслов, неодноз-
начность их интерпретации и произвольность мотивировки
действий. Наконец, решение принятое Торстейном после
того, как скальд объяснил ему истоки метафорической кар-
тины сна, показывает, что посредством метафоры действи-
тельно достигается выбор кратчайшего пути к пониманию
сущности объекта:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97