Меня провели в кабинет
Бонфорта, где я занялся лицом и костюмом. Теперь окружающие называли меня
не иначе, как "мистер Бонфорт", или "шеф", или (это - док Чапек) -
"Джозеф", желая облегчить мне перевоплощение.
И только Пенни... Она просто физически не могла звать меня мистером
Бонфортом. Она старалась изо всех сил, но ничего не выходило. Впрочем, и
без очков было видно, Пенни - классическая
тайно-и-безнадежно-влюбленная-в-своего-босса-секретарша. И меня здесь она
воспринимала с глубочайшей, никак не объяснимой, но вполне естественной
горечью. Сей факт не давал покоя ни ей, ни мне, тем более - я находил ее
весьма привлекательной. Ни один человек не способен ни на что путное, если
рядом женщина, которая его презирает. Сам я для Пенни ничего худого не
желал - мне было просто жаль ее. И все же такая обстановка порядком
надоедала.
Наконец подоспело время для генеральной репетиции. На "Томе Пейне"
далеко не все знали, что я вовсе не Бонфорт. Не могу судить, кто знал, а
кто нет, но выходить из роли и задавать вопросы мне позволялось только при
Дэке, докторе или Пенни. Еще - почти наверняка - знал обо всем управляющий
Бонфорта, мистер Вашингтон, но он ни разу не подал вида. Это был пожилой,
худощавый мулат. Лицо его, с плотно сжатыми губами, здорово напоминало лик
статуи католического святого. Было еще двое посвященных, но не на "Томе
Пейне" Они оставались на борту "Рискуй" и обеспечивали тыл, взяв в свои
руки пресс-релизы и текущие дела. Одного звали Билл Корпсмен, он занимался
связью с прессой, другого - Роджер Клифтон. Не знаю, как описать словами
деятельность последнего. Политический представитель? Вы, может, помните, в
бытность Бонфорта премьер-министром Клифтон занимал пост министра без
портфеля? Однако это еще ни о чем не говорит. А положение было таково:
Бонфорт разрабатывал, а Клифтон - осуществлял.
Эти пятеро должны были быть в курсе, возможно знал кто-то еще - меня
на этот счет не предупредили. Остальной персонал и команда "Тома Пейна"
наверняка заметили некоторую странность происходящего, но совсем не
обязательно им было знать, что к чему. Прибытие мое видела куча народу, но
в облике Бенни Грея. А в следующий раз я появился перед ними уже как
Бонфорт.
Кто-то из посвященных сообразил запастись настоящим гримом, но я им
почти не пользовался. Вблизи "штукатурку" очень легко заметить - даже
силикоплоть по фактуре слишком уж отличается от кожи. Поэтому я лишь
наложил несколько мазков "полупрозрачного", и поверху - "надел" лицо
Бонфорта. Пришлось пожертвовать большей частью моих волос, после чего док
Чапек затормозил их рост, но это все вздор, актеру и так постоянно
приходится пользоваться париками. Кроме того, я был уверен - этот
ангажемент обеспечит меня на всю оставшуюся жизнь, и подумывал уже, не
провести ли остаток дней в праздности.
С другой стороны, меня одолевало сомнение, таким ли уж длинным выйдет
этот "остаток". Помните старую, мудрую пословицу - о парне, который
чересчур много знал, и еще одну - насчет неразговорчивости покойника? Но,
по чести сказать, я начал доверять этим людям. Сами по себе они
рассказывали о Бонфорте больше, чем все пленки и фото, вместе взятые!
Политический деятель - не просто некая человеческая фигура, это - люди,
сплотившиеся и поддерживающие его, так я понимаю. Если бы Бонфорт не был
достойным человеком, рядом с ним никогда не сложилось бы такой команды,
как эта.
Наибольшей проблемой оказался марсианский язык. Как большинство
актеров, я в свое время нахватал понемногу - марсианский, венерианский,
наречия спутников Юпитера - хватит, чтоб выдать пару слов перед камерой
или на сцене. Но эти "раскатистые", или - "дрожащие", согласные... Наши
голосовые связки далеко не так универсальны, как мембраны у марсиан. А
транскрипция этих звуков привычным для нас алфавитом - "ккк", "жжж", или
там "ррр" - имеет столько же общего с их настоящим звучанием, как "г" в
слове "гну" - со щелчком на вдохе, который произносят в этом слове банту.
А "жжж", в частности, ближе всего к приветственному улюлюканью в Бронксе.
Счастье еще, что Бонфорт не блистал способностью к языкам, а я
все-таки профессиональный актер и довольно легко подражаю как пиле,
которая наткнулась на гвоздь, так и курице, которую подняли с насеста.
Марсианский же я должен был освоить лишь в той мере, в какой владел им
Бонфорт. Он изучал язык, компенсируя недостаток способности трудолюбием:
все, что заучивал, непременно писал на пленку и по записи исправлял
ошибки.
Таким образом, я получил возможность работать над его ошибками с
проектором и Пенни, которая отвечала на вопросы.
Земные языки делятся на четыре группы: флективные, как
англо-американский, аморфные, вроде китайского, агглютинативные, например,
турецкий, и полисинтетические, скажем, эскимосский. К последним теперь
относят и инопланетные - такие странные и непривычные, что порой
совершенно не поддаются человеческому восприятию. Чего стоит один
"неповторяющийся", или "прогрессирующий" венерианский... По сравнению с
ним марсианский еще ничего - он хоть по форме похож на земные. Бэзик-Марс,
деловой язык, по типу относится к корневым и содержит простые, конкретные
понятия - вроде приветствия: "Рад видеть тебя". Гранд-Марс полисинтетичен
и включает в себя массу оттенков для выражения сложнейших отношений в их
традиционной системе поощрений и взысканий, обязанностей и обязательств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55