- Сидите, - резко ответил я. - Довольно, Билл. Уйдите лучше
по-хорошему.
- Ага, сейчас; разбежался!
И он взахлеб принялся излагать основные детали всей истории. О
похищении, равно как и о своем участии в подмене он ни словом не
обмолвился, зато ясно дал понять, что увольнение его впрямую связано с
нежеланием способствовать нашим махинациям. Подмена, по его словам,
вызвана была болезнью Бонфорта, а сама болезнь - скорее всего - нашими
происками.
Я слушал терпеливо. Большинство репортеров попервости сидели с видом
сторонних наблюдателей семейного скандала, однако вскоре некоторые начали
делать заметки в блокнотах, либо вытащили диктофоны.
Когда Билл замолк, я спросил:
- Билл, у вас все?
- А тебе мало?!
- Достаточно. Весьма сожалею, Билл. Это все, джентльмены. Теперь мне
пора работать.
- Минуту, господин министр! - попросил кто-то. - Опровержение будет?
- А возбуждение судебного преследования за клевету?
Первый вопрос я решил обсудить позже.
- Нет, никакого преследования. Не хватало на старости лет судиться с
больным человеком!
- Кто, я больной! - Билл так и взвыл.
- Успокойтесь, Билл. Что касается опровержения - не понимаю, что мне
следует опровергать. Я видел, некоторые из вас делали записи, однако
сомневаюсь, что ваши издатели опубликуют такую дичь. А если и найдется
такой издатель - от моего опровержения весь этот анекдот станет только еще
смешней. Вы, может, слышали о профессоре, потратившем сорок лет жизни на
то, чтобы доказать: "Одиссею", вопреки общему мнению написал вовсе не тот
самый Гомер, а другой древний грек, оказавшийся просто тезкой великого
слепца?
Раздался вежливый смех. Я тоже улыбнулся и пошел к выходу. Билл бегом
обогнул стол и ухватил меня за рукав:
- Шуточки шутить?!
Представитель "Таймс" - Экройд, кажется, - его оттащил.
- Спасибо, сэр. - Обращаясь к Корпсмену, я добавил:
- Билл, чего ты хочешь добиться? Я, как мог, старался уберечь тебя от
ареста!
- Зови охрану, зови, если хочешь, обманщик! И поглядим, кого из нас
скорее посадят! А как тебе понравится, если у тебя возьмут отпечатки
пальцев?!
Я вздохнул и мысленно подвел черту под своей жизнью.
- Кажется, это уже не шутка. Джентльмены, пора с этим кончать. Пенни,
милая, будь добра, пошли кого-нибудь за дактилоскопом.
Я понимал, что утоп. Но - черт возьми! - если даже ты тонешь на
"Биркенхеде", стой у штурвала до последнего! Даже негодяи стараются
умереть красиво.
Но Билл ждать не желал. Протянув руку, он сцапал стакан с водой, из
которого перед этим я пару раз отхлебнул.
- К дьяволу дактилоскоп! Этого хватит.
- Я уже говорил вам, Билл: следите за языком в присутствии дамы! А
стакан можете взять на память.
- Верно. Еще как возьму!
- Отлично. Берите и проваливайте. Иначе я в самом деле вызову охрану.
Корпсмен наконец убрался. Остальные хранили молчание.
- Извольте, я представлю отпечатки пальцев любому из вас!
Экройд поспешно ответил:
- Да к чему они нам, господин министр?!
- Как это "к чему"? Вам ведь нужны доказательства!
Я продолжал настаивать - Бонфорт поступил бы точно так же. К тому же
- нельзя быть "слегка" беременным или "малость" разоблаченным. И еще я не
хотел отдавать своих друзей в лапы Билла - хоть этим-то я еще мог им
помочь.
За дактилом посылать не стали. У Пенни нашлась копировальная бумага,
у кого-то из репортеров - "долгоиграющий" пластиковый блокнот, так что
отпечатки вышли превосходно. Я распрощался и покинул зал.
Стоило нам дойти до приемной, Пенни тут же упала в обморок. Я донес
ее до своего кабинета и уложил на диван, а сам сел за стол - и уж тут-то
дал своему страху отдушину!
Весь день не могли мы прийти в себя. Пробовали заняться делами, но
посетителей Пенни под благовидными предлогами отваживала. Вечером
предстояло еще выступать по стерео, я уж всерьез подумывал отменить
выступление. Однако в "Последних Новостях" за весь день ни слова не было о
той злосчастной пресс-конференции. Я понял: репортеры тщательно проверяют
отпечатки; рисковать не хотят - все же премьер-министр, необходимы самые
серьезные доказательства. Тогда я решил все же выступить - не зря ж речь
писал, да и время уже отведено. И даже с Дэком я не мог посоветоваться -
он поехал зачем-то в Тихо-Сити...
Я сделал все, что мог, словно клоун на сцене объятого пламенем
театра, старающийся не допустить в зале паники. Едва выключили запись, я
спрятал лицо в ладони и разревелся. Пенни гладила меня по плечу, стараясь
успокоить. С ней мы за весь день не сказали ни слова об утреннем
происшествии.
Родж прибыл ровно в двадцать ноль-ноль по Гринвичу, то есть, сразу
после моего выступления. Он тут же прошел ко мне, и я ровным, спокойным
голосом выложил ему все. Слушал он меня тоже на удивление спокойно,
пожевывая потухшую сигару.
Завершив рассказ, я умоляюще посмотрел на него:
- Родж, я должен был дать им отпечатки, понимаете? Не в характере
Бонфорта отступать!
- Да вы не волнуйтесь, - ответил Родж.
- Что-о?!
- Не волнуйтесь, говорю. Ответ из Бюро Идентификации в Гааге принесет
вам малюсенький, зато приятный сюрприз! А бывшему нашему другу - просто
громадный, однако ужасно неприятный. И если он взял некую часть своих
сребреников вперед, боюсь, как бы ему не пришлось вернуть их обратно. По
крайней мере, искренне надеюсь, что этот аванс из него вытрясут.
Я не верил собственным ушам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55