..
Эрат Горан долго не выходил из покоев примэрата...
О смерти Гара Эрганта узнали только в полночь. Он принял яд: видимо,
перенести последний приступ было уже сверх сил этого железного человека.
Похоронили его с почестями, достойными главы государства, но мало кто из
рептонов сожалел о его гибели.
На беломраморной плите бесшабашный писец выбил небрежную надпись и
покрасил буквы такой краской, которая, при первом же ливне сошла. Зато
навеки осталась запечатленная в камне правда:
"Намерения его были чисты и непорочны,
и преданность Гармане беспредельна"
Это - слова почтенного эрата Горана, сказанные им совсем недавно в
Народном Собрании.

17. КАНУН
Народ бурно приветствовал Гела Никора. Все жили предчувствием чего-то
небывалого. Может быть, готовится новый поход на север - ведь не зря же
Владетель отдал приказ о продолжении работ на верфи.
А Никор будто переродился после освобождения из плена. По обоюдному
согласию с Лоэром он сделал кое-какие перестановки, смещения среди
командиров, объявил дополнительные права и обязанности для гражданского
населения, которые давали больше привилегий простолюдинам и в то же время
налагали на них большую ответственность во время путешествия за море и
там, на новой родине. После длительных споров он все же решил сказать
народу правду о предстоящей катастрофе, но чтобы не возникло паники, отнес
сроки бедствия на полтора года. По предложению Лоэра было создано
присутствие по типу Народного Собрания Гарманы с таким расчетом, чтобы
половина его отправилась с первой же партией переселенцев во главе с
Никором, другая должна была оставаться с Лоэром до тех пор, пока не будет
эвакуирован последний человек Юга.
Дни были так заполнены неотложными делами, что Лоэр не сумел как
следует проститься с сестрой, взяв с нее, однако, обещание вывезти всех
извир с Нераса не позже, чем через год - это было ей по силам. Аору он
навестил лишь однажды. Ристер, пряча склоненное лицо в тени дикой
шевелюры, обещал Лоэру поставить на ноги его жену по прошествии тридцати
солнц, только пусть большой эрат не мешает делать ему свое дело да пореже
присылает людей справляться о здоровье Аоры. А к концу излечения пусть
доставит в его дом шамир - камень всех камней, - который чище душ
человеческих и который умеет распознавать яды.
- Ей же принеси смарагд, - советовал Ристер, не поднимая головы и
по-прежнему возясь в темном углу со своими травами. - От него светлеет
сердце и отступает боль, а также не приходят тяжкие сны.
- Я исполню твою волю, эрат. - Лоэр встал, чтобы уйти.
- Погоди, большой эрат. Слыхал я, хочешь людей за море отправить.
Дорога будет трудная. Дай каждому по зернышку сапфира: этот холодный
камень друг путников. Положишь в рот - не будет мучить жажда и не явятся
печальные мысли. К тому ж он делает ясной голову. А нет, так найди
вериллия поболее - тот тоже благоволит путникам.
- Я принесу тебе, эрат, и сапфир, и вериллий.
- Мне не надо, я остаюсь тут.
- К чему бессмысленная смерть, эрат?
Ристер посопел немного, почесал в гриве и все также, не поднимая
головы, сказал:
- Хочешь, оставайся с нами, большой эрат. Нас много. Беда скорее
застигнет тех, кто уйдет на материк. А мы опустимся на дно моря.
- О чем ты говоришь, Ристер? Какое дно?
Ристер наконец оставил свои травы и неторопливо приблизился к Лоэру:
- Не думай, большой эрат, не спятил я. Я много лет работал вместе с
лучшими учеными Гарманы у великого Фрета Антела и знаю, что к чему.
- Но как же ты помнишь, что работал у него? - с сомнением спросил
Лоэр.
- Да так, - откровенно признался Ристер. - Я же не рептон. И, помогут
боги, никогда не стану им. - Он вернулся в свой угол. - И вы тоже не
рептон, Лоэр, знаю. Просто нам обоим удобнее в этой стране подстраиваться
под рептонов... Ступайте, ступайте, эрат, вас ждут. А за жену не
беспокойтесь...

Никора Лоэр нашел на берегу. Тот стоял на выступе скалы, неподвижный
как изваяние, скрестив на груди руки и задумчиво глядя на четкую линию
горизонта. А кругом кипела жизнь - люди готовились к небывалому в истории
переселению. На побережье прибыла первая партия для отправки за море - с
детьми, с тюками, с большими коваными сундуками. Распорядители проверяли
размеры поклажи и пропускали завтрашних путешественников за ограждение в
лагерь. Обе обширные бухты уже были заполнены кораблями с драконьими
головами, над каждым реяли разноцветные флаги. Повсюду сновали воины в
сверкающих шлемах и в плотных рубахах с нашитыми металлическими
пластинами, женщины растерянно бегали следом: уже сколько времени, как их
мужья и братья, занятые спешной работой, не могли ни поесть, ни
передохнуть.
Из бухты долетала бодрая песня:
Научись знакам прибоя,
Если хочешь спрятать
Парусных коней в море.
Выжги знаки на веслах,
Вырежь их на мачте и на руле...
Лоэр остановился рядом с Никором. Тот почувствовал присутствие друга
и со вздохом спросил:
- Где же будет наша новая родина, Лэр?
- Далеко, Владетель: в северо-восточной части Междуземного моря,
рядом с Эрустой.
- Лэр много знает. Очень много. - Никор сосредоточенно разглаживал
сморщенный лоб. - Трудно там будет без Лэра! А он нескоро придет на новую
родину...
- Пусть не печалится Владетель, - отозвался Лоэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97