И еще одно различие. Зем
лемер спрашивает о Замке, а ему отвечают о нем самом. Михаил Иванович не жд
ал ответов.
Но возвращаюсь к лондонским жилищам. Из шести адресов его или их (его полн
ых тезокоднофамильцев) четыре адреса не существуют, вследствие естеств
енного или преднамеренного (такого, как бомбежки) уничтожения зданий. По
пятому адресу жил заведомо не тот (то есть не один и уж наверняка не «еще о
дин») Михаил Иванович, бывший в тридцатых довольно известным педагогом-
логопедом. Шестой адрес привел меня в северо-западный Излингтон, к огром
ному блоку только что выстроенных четырехэтажных домов с единственным
входом в общий внутренний двор. На блоке не было номера, а ворота были с эл
ектронным запором. Я нажал на кнопку с надписью «управляющий» (caretaker), ворота
медленно раскрылись, и я вошел в просторный круглый двор, обсаженный елк
ами, с детской площадкой и фонтаном в центре. Двери домов выходили на этот
двор, так что ни в один из них нельзя было проникнуть с улицы. Вокруг не был
о ни души и пахло сырым цементом, карбидом и свежей краской. Ворота автома
тически закрылись.
Появившийся из одной из дверей управляющий сообщил мне, что он Ц Хуссей
н Мир Джагат, что из четырнадцати домов пока проданы только два, но что есл
и меня интересует покупка одного, двух или всех двенадцати непроданных,
то он готов мне показать их сам, без агента (»только не говорите об этом аг
енту, прошу вас»). Когда я, несколько смущенный тем, что обманываю его ожид
ания, объяснил ему, что ищу дом № 19 и что нумерация кончается на одиннадцат
ом, а потом сразу идет № 23, он очень серьезно посмотрел на меня и сказал, что
то, что осталось от номера девятнадцатого, то есть две маленькие комнаты
и прихожая, еще не разрушены и, возможно, там и останутся, в узком промежут
ке между двумя домами, и что тогда там будет жить он со своим братом. «Вы та
м надеялись застать кого-нибудь из старых жильцов?» Ц «Да, из очень стары
х, и давно уже мертвого. Боюсь, что вы еще не родились, когда он умер». Я прот
янул ему бумажку с именем. «Вы ошибаетесь, я уже давно родился, когда он ум
ер. Он был русский?» Ц «Безусловно». Ц «Высокий и худой?» «Несомненно».
Ц «Я прекрасно его помню. Отец снимал подвал в соседнем доме, снесенном л
ет уже двадцать назад. Русский джентльмен появлялся очень редко, раз в дв
а-три месяца. Всегда на такси, с тростью и портпледом. Больше никакого баг
ажа. Проводил здесь обычно день-два и исчезал до следующего раза». Ц «Зд
есь никто без него не жил?» Ц «Ни без него, ни с ним. Да и вообще, эта квартир
а ему не принадлежала. Он ее снимал у одного музыканта, тоже русского». Ц
«Вы не помните фамилии владельца?» Ц «Подождите».
Мир Джагат исчез и появился через две минуты с большой нотной тетрадью. «
Он оставил это для моего брата. Здесь Ц имя». На заглавной странице этюдо
в Черни я увидел: Ex/Libris Ya. I. Zaitsev. Теперь Ц к моим старым друзьям Зайцевым, на Мазв
ел-Хилл!
Вечером того же дня я сидел в гостиной с голубовато-серебристыми обоями
и камышовыми креслами в холщовых чехлах. Не нужно мемориальных дощечек:
на этом кресле в углу сидел молодой Орлов, а на этом Ц Георгий Иванович (к
его приезду мы всегда покупали арманьяк). А там у окна Ц Яшенька Хейфец, н
икогда ничего не пил. А на диванчике Ц Натан Мильштейн и Шура Черкасский.
Для Якова Ивановича и Софьи Бертольдовны гостиная заселена веселыми ду
хами живых, а не тенями мертвых. «А где же сидел Михаил Иванович?» Ц спрос
ил я после второго стакана чая (они пьют чай с бутербродами днем, вечером и
ночью). «Он сидел только за фортепьяно. Даже когда не играл. Он любил прихо
дить, когда никого других не было. Специально Сонечку об этом просил. Раз п
ришел, а на фортепиано Большая Соната Шуберта. Он стал играть, а тут Гизеки
нг великий явился неожиданно. Сидел, молчал, прослушал до конца, а потом по
дходит к Михаилу Ивановичу и говорит, что, мол, как это я вас никогда не слы
шал, вы, наверное, в Европе редко концертируете. Мы все до слез смеялись. А и
ногда просит меня принести Лебединого или Щелкунчика клавиры, и так часо
в до двух ночи и играет».
Мне безумно не хочется задавать новых вопросов да ведь они все давно ста
рые. Я даже себя не спрашиваю, почему, зная Зайцевых пятнадцать лет, ни раз
у не спросил у них о нем. Просто Ц не случилось. Я целую ручку Софье Бертол
ьдовне, запахиваю свой дождевик, обещаю быть к чаю на следующей неделе, в с
ледующий месяц, на следующий год. Буду, конечно. Я схожу по ступенькам из с
ада, вниз на Мазвел-Хилл, а оттуда направо, вниз к Хайгейту. Нет, видимо, бол
ьше о нем ничего не спросишь. Да и не о чем. (Тема искупления замерла в конце
века, как тема предательства в его середине.)

Глава 22
Я не предавал иностранный легион

О нет, даже и не начинайте угов
аривать меня, что я не прав, что надежды нет ни в чем, и что я так и останусь з
десь с вами навсегда!
Р. Л. Стивенсон

1993г. Сентябрь. «Я, Симон Долин, пришел вас увидеть, Ц сказал на крайне плохо
м (хотя, возможно, ему было еще далеко до края) русском невысокий, плотный и
очень загорелый человек. Ц Я не стал предупреждать мой визит к вам звонк
ом из нежелания рисковать отказом. Вместо того я позвонил в ваш колледж, у
знал время лекции и появился в вашем кабинете сразу же после ее конца, пол
агая, что вы вернетесь сюда хоть на короткое время, даже если затем вам буд
ет необходимо уходить».
Он снял легкий серый пиджак и повесил его на спинку стула, но сам не сел.
Ц Садитесь, пожалуйста, Симон, У меня есть время, но даже если бы его у меня
не было, ваша оперативность, столь необычная среди нынешних молодых люд
ей, заслуживает немедленного поощрения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63