Это, однако, не означает, что мы были всегда беззаботны
и безоблачно веселы Ц о, нет! Все, что я хочу сказать, Ц и это очень важно д
ля того вечера, Ц что в мире тогда не было общества, учреждения или частн
ого лица, которые бы считали, что у нас есть перед ними какие-либо обязате
льства. Все остальное было сугубо личным делом каждого из нас в отдельно
сти, включая сюда и дружескую Ц хотя и не без некоторой отчужденности Ц
связь с Михаилом Ивановичем, бывшим нас старше и гораздо, я бы сказал, заду
мчивее. Но возвращаюсь к «символической стене не-свободы», с которой нач
ал. Михаил Иванович объяснил, что сейчас, пока мы еще не обременены обязат
ельствами, нам было бы легче эту стену преодолеть Ц даже бездумно, следу
я его наставлению, Ц и оказаться «по ту сторону». Оставшись же по эту, мы а
втоматически подпадаем под власть истории. Истории, которая не наша, даж
е если это история нашей собственной жизни.
Он говорил, что история готовит для себя два контингента. Первый состоит
из тех, кто думает, что скоро, совсем скоро будет ею управлять. Второй Ц эт
о те, кто предназначены заранее быть жертвами истории, Ц они вообще не ду
мают, или то, что они думают, настолько темно, что не может приниматься во в
нимание. Общее положение в Европе, и особенно в России, напоминает ситуац
ию в начале XIII в. во Франции, завершившуюся карательным походом Симона де М
онфора против графа Раймунда VI Тулузского. Эта война, хотя и крайне жесток
ая, была лишь «символической прелюдией» к тому, что произошло через сто л
ет во всей Европе. В XIII в. решалась «схватка сил духа», и экономические зако
номерности, которых Михаил Иванович никогда не отрицал, хотя и сохраняли
свою силу, но оказались как бы «временно подвешенными» (temporarily suspended). Ситуация
разрешилась в XIV в. тем, что дух христианского рыцарства покинул рыцарей к
ак социальную группу, ушел из истории, дав на два столетия вперед свободу
экономическому развитию, инквизиции и реформации. В начале же нашего XX в.
интервал между «символической подготовкой» к исторической ситуации и
разрешением этой ситуации оказался сжат до нескольких лет. Эту подготов
ку, настаивал Михаил Иванович, надо совершать как можно быстрее, пока ты е
ще не проснулся в одно распрекрасное утро министром внутренних или инос
транных дел (тогда начиналась министерская чехарда в Санкт-Петербурге)
или пока твой труп не обнаружили в городском морге. Необходимо скорее «у
ходить из истории» и совершить, вступив в Орден, «символическое возвраще
ние» к вне-историческому духу рыцарства. «Поскольку сейчас, как я понима
ю, у вас нет других обязательств, которым бы помешало выполнение тех, кото
рые вы готовы на себя принять?»
Жорж Этлин уже был несколько пьян. Развалившись на низком диване и вытян
ув ноги, он вытащил из кармана фрачных брюк смятую темно-красную розу и, п
омахав ею, томно проговорил: «Эту розу я сегодня украл у моей неверной нев
есты Эльфриды и, пока ехал сюда на извозчике, поклялся ей Ц розе, а не Эльф
риде Ц в вечной верности. Я согласен принять на себя обязательства, нала
гаемые Орденом Михаила Ивановича, только если они не придут в столкновен
ие с этой уже принятой клятвой». Михаил Иванович, словно не заметив фриво
льности этих слов, сказал серьезно: «Никакого столкновения здесь быть не
может, Иегуди Самсонович (Жорж был внебрачным сыном херсонского негоциа
нта Самсона Рувимовича Ингера, которого хорошо знал дед Михаила Иванови
ча). Раз вы уже принесли клятву Розе, то теперь время клятве Кресту Ц имен
но в такой последовательности.
«Смотрите, мой милый гость, Ц вернулся Вадим Сергеевич к тому, с чего нач
ал, Ц а не было ли и в этом точного совпадения?» Ц «Дальше, дальше!» Ц умо
лял я. «Ну что ж, дальше так дальше».
После кофе и коньяка неожиданно появился Андрей Стокалов, кузен Ивана, п
озванный, как оказалось, чтоб помогать при совершении Ритуала. Пришел ещ
е один человек, нам совершенно неизвестный и который не был нам представ
лен по имени. Он руководил совершением Ритуала Посвящения. О самом Ритуа
ле я, разумеется, вам рассказать не могу. Все кончилось далеко за полночь.
Непоименованный нас поздравил. Алавердовский лакей внес ведерки с шамп
анским и удалился. Стокалов раскупорил бутылки, а Михаил Иванович обноси
л нас «Луи Редерером». Все было легко и не очень торжественно.
Вдруг Непоименованный резко обернулся к Ивану, стоявшему с бокалом в рук
е спиной к зеркальным дверям гостиной, и приказал высоким звонким голосо
м: «Возьми шпагу, она висит на ручке двери позади тебя. Но не оборачивайся!
» Иван поставил бокал на паркет и достал изза спины короткую блестящую ш
пагу с черной рукоятью и позолоченным эфесом. «Теперь возьми ее в обе рук
и и метни прямо в его сердце, Ц и он указал на меня Ц Ведь в юности ты вели
колепно метал в цель кинжалы, schnell!» Иван сделал два шага вперед Ц я сидел с
Жоржем на диване прямо напротив, Ц положил клинок на ребро левой ладони,
у основания перпендикулярно отогнутого большого пальца, плавно отвел н
азад правую руку и с феноменальной резкостью профессионала послал шпаг
у мне в сердце. Удар был очень сильный. Острие пробило стенку плоского сер
ебряного портсигара в левом внутреннем кармане фрака, прошло через Гава
ну, но, видимо, потеряв скорость, оказалось не в силах проколоть заднюю сте
нку Ц ту, что к сердцу. Шпага упала мне на колени. Я вытирал со лба холодный
пот, а Жорж кричал: «Теперь в меня, в меня, я тоже хочу!» Иван поднял с полу бо
кал, осушил его, и подбежавший с бутылкой Михаил Иванович вновь его напол
нил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63