Мы были слишком одно с событиями.
Барон Нольде о событиях в Пет
рограде января Ц марта 1917г.

Сейчас, достигнув Швеции, я рвусь назад, в Лондон. Для понимания перерыва и
непрерывности в его жизни. Еще не наступило время, когда само это место Ц
Стокгольм Ц как-то соединит его время с моим. Нет, начало века еще далеко
не исчерпано, хотя времени остается в обрез.
Некролог о Михаиле Ивановиче в «Таймсе», в апреле 1956-го, вряд ли намного бы
отличался от некролога, который мог бы появиться в «Санкт-Петербургских
Ведомостях», если бы не случилось октябрьского переворота. Но между кон
цом 1917-го, когда его имя встречалось в «Таймсе» весьма часто, и этим некрол
огом почти ничего в печати. Ни слова о нем. Нигде. Ни адреса, ни телефона. С д
ругой стороны, стал бы он сам сознательно избегать таких едва ли не обяза
тельных в этой самой «приватной» стране в мире обозначений себя, как адр
ес или клуб? А не был ли его уход от публичности обусловлен только публичн
ыми обстоятельствами?
Разговаривая с Поэтом в ресторане «Прага» в Москве, в апреле 1917-го (безусло
вно Ц последний их разговор), Михаил Иванович нетерпеливо морщился. Поэ
т, видите ли, не удовлетворен февральской революцией. Он хочет, чтоб все бы
ло по его «Гуннам»: сметающее все на своем пути движение «этнической мас
сы», неотвратимо несущей свою ею самой неосознанную правду. Михаил Ивано
вич терпеть не мог «этнических гипербол» (»как в Германии, только еще про
тивней»). Оттого с 1916-го хотел свержения династии путем верхушечного воен
ного переворота (он всегда предпочитал иметь дело с как можно меньшим ко
личеством людей). Убийство Распутина было «преступным паллиативом», явн
о нарушившим заговорщические планы его друзей и только ускорившим наст
упление революции (и он и Поэт ее ждали, и обоих она застала врасплох, как, в
прочем, и всех остальных). Теперь Поэт, проходя по улицам апрельского Петр
ограда, бормочет, «мало, мало революции» (то есть пока не все идет по его «Г
уннам»). Михаил Иванович же сильно опасался, что ее уже многовато (»запах,
черт возьми!»). Поэт мучался оттого, что ему не удалось сыграть никакой рол
и при новом режиме, а он оттого, что неудачно играет не-свою роль после не-с
воей революции.
Итак, стена Ц пала. Не стена «метафизического неведения» молодого Михаи
ла Ивановича, а та, о которой совсем еще молодой Владимир Ильич якобы сказ
ал: «...ткни ее Ц и развалится». Британские наблюдатели этого падения с ле
гким недоумением отметили назначение неизвестного им молодого человек
а на пост министра финансов («...к чему он вряд ли был профессионально подг
отовлен в столь ранние годы...» Ц читаем мы в том же таймсовском некрологе
через сорок лет). Но уже через три недели Владимир Набоков (отец, а не сын) с
удивлением говорит о нем, что «...это безупречно честный и отменно деловой
и трудолюбивый человек» (и то, и другое Ц немалая редкость уже тогда!), а сэ
р Джордж Бьюкенен сообщает о нем в депеше: «...удивительно искренен и честе
н, чего, к сожалению, нельзя сказать о некоторых других членах кабинета». «
Он воплощает не Россию революционеровнигилистов и развращенных аристо
кратов, купающихся в шампанском, Ц пишет дочь Бьюкенена, Мюриэл, Ц а ту п
рекрасную, единственную Россию, с которой навсегда будет мое сердце». «Ч
естен абсолютно и бесповоротно, говорит французский посол Нуланс, Ц бо
лее того, не будучи связан ни с одной партийной кликой, он является едва ли
не единственным, кто понимает здешнюю политическую обстановку объекти
вно...» Не слишком ли много честности? Репутация становилась опасной.
Елбановский (прочтя эти страницы): Все становилось опасным. В о
собенности, когда его друзья заранее решили, что ничего не способны сдел
ать и что необходимо срочно найти кого-то способного и на него... положить
ся. Очень русское решение. Вот тут-то его честность ему не пригодилась. Ещ
е, пожалуй, дней за пять до того, как сменить финансы на иностранные дела, о
н начал лихорадочно всех уверять, что все будет... в порядке.
Я: Что он Ц испугался?
Елбановский: Кто не испугался бы на его месте? Мишель знал, что
все идет ко всем чертям, уже пошло ко всем чертям, но упорно продолжал вест
и себя так, как если бы оно все еще к этим чертям не шло. Ко времени, когда он
стал министром иностранных дел, русская армия не могла не только наступа
ть, но и держать фронт. Но он неутомимо уверял союзников, что все будет... в п
орядке.
Я: Что же это тогда Ц глупый оптимизм, самообман или попросту
вранье?
Елбановский: А не было ли у самих союзников, в их отношении к бо
еспособности русской армии, самообмана или даже обмана? Я не исключаю и т
ого, что все четверо Премьер, Мишель, Бьюкенен и Нуланс Ц поддерживали др
уг в друге иллюзию победы.
Сам я не историк и не мемуарист. Попытка понять сознание этих людей привл
екает меня гораздо больше, чем установление или, чего хуже, восстановлен
ие исторической истины (вранье Ц это тоже состояние сознания). Но невозм
ожно исключить и «масонскую гипотезу»: Премьер дал слово (поклялся масон
ской клятвой?) масонам союзных держав, что никогда не оставит их в беде, а М
ихаил Иванович дал слово (тут уж наверняка «масонское»!) никогда не остав
лять в беде его, Премьера.
Значит, Михаил Иванович врал, и русские солдаты гибли в окопах во исполне
ние двух масонских клятв? Масонство, между прочим, уже давно фигурирует в
истории как способ объяснения каких-то событий, обычно ужасных и катаст
рофических, а не само по себе. Оно «просыпается» после очередной революц
ии или войны, чтобы сыграть роль их таинственной причины, а потом «засыпа
ет» до исхода следующей революции или войны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63