Ну, конечно, всякий знает, что Михаил Иванович любил Лазурный Берег
, а не холодные фьорды. А я бы там остался навсегда, чтобы еще через четверт
ь века прибой вынес мое тело к скалам Бергена, или чтоб его спалил огонь пе
чей в Бельзене, или чтобы мне хватило «времени и огня» на последний бросо
к в «свою» сторону, в Швецию Ц и там тихо кончать жизнь повторным эмигран
том.
Назвать встречавшего его на бергенской платформе очень высокого и худо
го человека в каракулевой шапке человека третьей тайны Михаила Иванови
ча Ц шпионом было бы грубой терминологической неточностью. Ведь по само
й этимологии этого слова, шпион Ц это тот, кто «высматривает», «выведыва
ет», желая узнать то, что другие не хотели бы, чтобы он знал. В то время как ч
еловек по имени Линдси, напротив, решительно предпочел бы не знать три че
тверти из того, что он уже и так знал. Он, по его собственным словам, всегда с
тремился к ограничению и сокращению поступающей к нему информации. К его
услугам обращались в тех случаях, когда было желательно сделать что-ниб
удь «тихо», «мягко» или «неприметно». Ну, например, устроить встречу двух
известных всему городу лиц в самом известном ресторане города так, чтобы
никому в городе это не стало известно. По натуре он был совершенный бирже
вой «медведь». Позже он писал в своих воспоминаниях, что, работая в «фирме
», он полагал основной своей задачей снижение эффекта того, что приказыв
али ему его начальники, и уменьшение эффективности того, что делали его п
одчиненные.
«Здесь близко, Ц сказал он, усаживая Михаила Ивановича в необычайно низ
кий для того времени автомобиль, Ц набросьте шубу на ноги, сегодня мороз
. Вы так и не научились водить машину?» (Он не спросил: «Как там, в Петрограде
?»). Потом, когда они сидели в жарко натопленном, сверкающем люстрами ресто
ране отеля «Король Олаф», Линдси, медленно втягивая сквозь зубы первую р
юмку ледяной водки (»с приездом! со встречей!»), заметил, что, по его наблюде
ниям, можно было бы, отдохнув немного, начать размышлять и об устройстве (»
Земля здесь немного приносит, казалось бы, но она же ничего и не стоит. Я ку
пил хорошую ферму, купите и вы»).
М. И. Да, разумеется, хотя бы для того, чтобы не так бросалась в гл
аза патетичность моей ситуации, да?
Л. Мне не кажется, что вы сейчас способны оценить даже вашу сит
уацию, не говоря об общей.
М. И. Я ничего не знаю. Что изменилось за последние девять недел
ь?
Л. Очень многое. Фактически Ц все. Теперь вам их не выкурить из
Петрограда даже со ста миллионами фунтов в кармане.
М. И. У меня нет ста миллионов фунтов в кармане. Честно, у меня не
т ничего.
Л. Ну и прекрасно. Значит Ц будете покупать ферму.
М. И. Не сейчас. Я, если вы не возражаете, хотел бы сначала прочес
ть газеты за все мое петропавловское пребывание.
Л. Мы поедем ко мне. Газеты и шесть папок с вырезками и депешами
в вашей комнате. Теперь вторую рюмку в память тех, кого убили за три дня ва
шего путешествия: Кокошкин, Шингарев и... Николай Михайлович. [В день ухода
Михаила Ивановича из Петропавловской, ожидали решающего прорыва Юдени
ча. Всех красногвардейцев как ветром сдуло. «Пора, дорогой мэтр, Ц сказал
он Николаю Михайловичу. Ц Тихо так пройдемся, я вас провожу, а после увид
им...» Ц «Нет, Мишенька, я лучше останусь. Ведь здесь все мои лежат. Нет». Ник
олай Михайлович расцеловал его в обе щеки и трижды перекрестил. Решающег
о прорыва не было. Красногвардейцы вернулись. Когда его расстреливали, о
н положил себе котенка на грудь, где сердце, чтоб не замерз.]
М. И. Тогда я... свяжите меня, пожалуйста, как можно скорей, с Гульк
евичем (посол в Швеции)...
Л. Конечно. Уже связал. Но почитайте газеты все-таки. Не спешите
ввязываться. Может быть, лучше сначала заняться приведением в порядок де
л.
Чьих дел? Матери и сестер? Кое-что он устроил почти сразу же, из Норвегии. По
сле «авантюры Гулькевича» если она была в действительности Ц и полного
(до отвращения) разочарования в Колчаке, второе, гораздо более опасное «в
озвращение» в Норвегию. Оттуда в Лондон. Встреча в Гровеноре с Елбановск
им явилась, мне думается, «питейной передышкой», возможно, первой за два «
военно-революционных» года. Человек, который пил только в компании очен
ь близких или очень нравящихся ему людей, был обречен на долговременную
трезвость. Не с Колчаком же было ему пить, когда и со столь любимым им Поэт
ом ни разу не напился. Потому, наверное, что не любил пить с тяжелыми людьм
и. Легким, скользящим Ц многое прощал. Хотел собственной легкости. Ценил
легко несомое достоинство. Быстро уставал от солидности серьезных и убе
жденных. Сказал однажды Вадиму Ховяту, что жаль, что рыцари не пережили ла
т: ведь Орден Рыцарей Храма Господня должен был быть «легким» («обещал ст
ать?») не вышло, отяжелели за сто лет. Потом еще более тяжелые их избили, вто
птали в землю.
А теперь Ц что приводить в порядок? Потерять все Ц а он имел все Ц невоз
можно. Потеря всегда Ц в чувстве, в отношении к чему-то. Первую и недолгую
свою бедность он не заметил. Слишком был занят.


Часть 3
Человек без времени

Разумеется, такого рода сооб
ражения формальны и не приводят к «опустошению» данного образа.
Всеволод Семенцов

Глава 13
Прелюдия о сдаче

Смотри, достаточно тебе узна
ть, что ты Ц это, и ты Ц победитель.
Г. И. Гурджиев

Это Ц другой рассказ, написанный из другого времени другим человеком, д
а, пожалуй, и о другом человеке тоже. О том, как ушел Михаил Иванович, пошел л
егко-легко, остановился, застыл, замер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63