Он их прочтет первым
делом, когда вернется.
На следующий день я проработал до ночи, не вставая из-за стола, и еще через
день отправил все с первой почтой. На четвертый день он появился к завтра
ку, присел за мой столик, спросил кофе и сказал, что моей работой он очень, о
чень доволен. Что в четырех из шести ответов я проявил просто незаурядну
ю деловую интуицию, совершенно не зная сущности дела (речь шла о портовом
простое и о задержке с уплатой денег за ремонт судов), а в двух очень удачн
о выкрутился, опять же проявив способность к интуитивному схватыванию с
овершенно мне неизвестной ситуации. Затем он положил рядом с моим прибор
ом конверт с деньгами (фантастическая сумма, которой мне хватило на два г
ода) и спросил, что я обо всем этом думаю. Когда я, смутившись, стал бормотат
ь о моей благодарности ему и о том, что я вряд ли когда-нибудь рискну пойти
на подобного рода авантюры, он весьма типичным для него изящным жестом м
еня оборвал, выпил залпом свой кофе и сказал, что, пожалуй, на настоящий ра
зговор времени нет, но что со мной ничего не произошло. Решительно ничего.
Просто молодому человеку представилась возможность заработать немног
о денег, как, впрочем, и ему тоже. Такие ситуации Ц не для вникания. Они суще
ствуют только на поверхности. Глубину они могут обрести лишь при пережив
ании их «мною».
«Сущность дела, Ц продолжал Михаил Иванович, вот что всегда останавлив
ает мысль начавшего мыслить человека. Сущности дела Ц нет. Есть дело. Ест
ь твоя неповторимая ситуация, из которой надо выйти по возможности живым
и предпочтительно с честью Ц чтобы перейти к следующей. И так дойти до св
оей смерти, которая тоже Ц ситуация и, думаю, не последняя. Не так ли, der Alte? Вы
обнаружили исключительную способность стать ситуацией, до того полнос
тью вам неизвестной, чему немало способствовало именно ее не-знание. Зна
ние сущности дела сразу же ставит вас в положение одного из участников с
итуации, предубежденного и пристрастного. Интуиция делает вас всей ситу
ацией со всеми ее участниками, сторонами и обстоятельствами».
Он говорил долго и все время курил и пил кофе. Говорил о страшных вещах, ко
торые были и будут снова, об ужасе, лжи и отчаянии, которых не надо бежать, н
о которыми не надо становиться. «Для человека с вашей природной способно
стью интуитивного проникновения, Ц заключил он, Ц главное Ц это прави
льно выбрать ситуацию, то есть выбрать свою, а не чужую, не другого или дру
гих. И пошлите к черту вашу романскую филологию, der Alte. Она вам ни к черту не пр
игодится. Просто выучите десяток языков и подумайте над десятком вещей,
а там сами увидите, как ваше придет к вам само». Еще он сообщил мне нечто о д
вух особых вещах, о чем не велел рассказывать никогда и никому, даже ему, М
ихаилу Ивановичу, если он сам об этом забудет когда-нибудь. Потом он вырва
л листок из маленького блокнота, написал на нем три имени, адреса и телефо
на и сказал, что через этих лиц я всегда смогу его найти, если случится в то
м нужда.
Это Ц первая половина моего рассказа.

На ужин был какой-то мне доселе неизвестный рыбный суп, густой, с травами
и специями, и окорок дикого кабана с соусом из меда и брусники. Принесли ко
фе, и он продолжал.

История нескольких последующих лет моей жизни как таковая просто неинт
ересна. Единственное, что стоило бы упомянуть, говоря об этих годах, Ц эт
о то, что раз возникшая во мне полная убежденность в истинности сказанно
го Михаилом Ивановичем оставалась со мной и никогда не ушла. Но и это впол
не объяснимо крайней восприимчивостью очень молодого человека, с котор
ым еще никто так не говорил. Но какими были эти годы, дорогой профессор! Ко
ллективный энтузиазм и индивидуальное отчаяние, преступная решимость
одних и позорная нерешительность других, упоение властью и восторг подч
инения власти Ц вот с чем любой ценой, вплоть до цены жизни, было необходи
мо себя не отождествлять. Банально, но в 1934-м г. молодой человек с таким умон
астроением чувствовал себя на необитаемом острове. Не будем, однако, заб
ывать, что еще пять-шесть лет, и самый необитаемый из островов покажется Э
демом многим обитателям Европы.
Он появился без вызова с моей стороны, в кафе напротив главного входа в ун
иверситет в Лейпциге, присел к моему столику, спросил себе кофе и коньяку
и, не ссылаясь на наш последний разговор, равно как и на обстоятельства, св
едшие нас в Бергене три года назад, осведомился, не собираюсь ли я пережда
ть шторм в его эпицентре, так сказать, где вроде бы поспокойнее Ц «Не так
ли? О, не будем становиться догматиками, der Alte. Увы, наши с вами отношения не бо
лее чем обрывочные разговоры, и такими они обречены оставаться до конца.
Стена Неведения Ц неразрушима, ибо не нами возведена, хотя и вполне соот
ветствует тому, что мы есть, и отвечает самым нашим заветным помыслам, не т
ак ли? Подозреваю, что мир был сотворен по правилам (о, там были правила, уве
ряю вас!) совершенно иным, нежели те, по которым он жил после сотворения. Со
времени сотворения стоит эта стена между живыми и мертвыми, видимая толь
ко для тех очень немногих, кто, еще живя среди живых, желает узнать загадки
мертвых. Но проходить сквозь нее умеют лишь те единицы, которые знают, что
знание, полученное там, здесь неприменимо. Так что, der Alte, хотя я точно знаю, чт
о из моих семнадцати перепроданных норвежских пароходов по крайней мер
е одиннадцать пойдут на дно вместе со всем их грузом и экипажем, я не стану
, как честный сумасшедший, орать на весь Берген, предупреждая честных нор
мальных людей о грозящей им опасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63