Ей вспомнилась первая встреча с Полем - на бескрайнем центральном плацу Академии, в окружении тысяч испуганных, за­травленных курсантов, когда барабанные перепо­нки лопались от воплей неистовствующих стар­шекурсников. Вспомнился летний лагерь в Ска­листых горах, где Николь ошарашивала однокаш­ников своими знанием похабных баллад, а Поль доводил их до колик, выдавая экспромтом десят­ки остроумных, уморительных частушек. И по­ездку в Денвер, на балет; Поль был так неотразим в форме, что девушки просто падали от желания оказаться с ним рядом, а молодые люди совер­шенно игнорировали ее.
А теперь его нет. И Кэт. И Медведя.
Нельзя вырвать из груди сердце, чтобы оно так не болело?!
Николь шумно всхлипнула и взор ее затума­нился.
Хана перетряхнула бутылки и отыскала одну, в которой еще осталось немного сока. Николь подняла бутылку:
- За тебя, Паоло. Где бы ты ни был, напар­ник, пари в мире и счастье на веки вечные!
Она быстро отпила и передала бутылку Кьяри. Он произнес тост за Кэт, Андрей - за Шэгэя. Но Хана перед тем, как заговорить, оглядела всех по очереди, напоследок задержав долгий взгляд на Николь:
- За нас. Потому что мы еще живы.
Хана протянула руки, и Николь первая от­кликнулась на безмолвный призыв, заключив по­другу в ласковые объятия. С одной стороны ее обнимал Кьяри, с другой - Андрей, и они все сжимали объятия теснее. Слезы их смешива­лись - слезы горя и радости, утраты и любви. Николь поняла, что эти трое ей ближе всех на свете.
Один за другим они засыпали. Но разум Ни­коль отказывался последовать их примеру. Она закрыла глаза, затаила дыхание, постаралась ни о чем не думать - даже прибегла к собственной безотказной мантре, но и та подвела ее.
Огорченно вздохнув, Николь открыла глаза. Спящие оттеснили ее в сторону, и потребовалось лишь слегка извернуться, чтобы отплыть. Николь оттолкнулась ладонью и полетела вверх, к люку шахты. Сильный рывок обеими руками - и она ракетой устремилась к мостику. Когда подача энергии возобновилась, простейшие индикаторы вновь заработали, но в основном пульты остава­лись темными. Николь ненадолго зависла над креслом Кэт, бездумно поглаживая его спинку, прежде чем забраться в собственное и зафикси­роваться, уперевшись подошвами в пульт. Звезды неподвижно висели за окнами, словно театраль­ная декорация, хотя по своим меркам «Странник» несся стремительно.
- Выжить - отнюдь не преступление. И зна­ешь почему? - внезапно проговорил оказавший­ся рядом Кьяри. Не дождавшись отклика, сам же ответил тем удивительно ласковым голосом: - Потому что рано или поздно тебе это не удастся. Так бывает с каждым.
- Ненавижу...
- Смерть?
- Нас окружает такое... величие. Блеск. Красо­та. Явления, которые невозможно - а то и не сле­дует - истолковывать. Чудо на чуде. Почему мы так слепы? Почему намеренно закрываем глаза?
- Если б я знал!..
- А я-то думала, ты и вправду философ!
Он мимолетно коснулся ее губ своими. Затем немного отстранился, и тут Николь застонала, вцепившись в его спортивный костюм, резко за­держала дыхание, как только он дотронулся до ее бедер. Она пристально вглядывалась в его глаза, но их выражение скрывал полумрак и тем­ный цвет радужки. Интересно, а что выражают ее глаза? Это странное чувство пугало; Николь сомневалась, что Кьяри ей нравится - и все-таки желала его, хотела слиться с ним. Это настолько не походило на все испытанное прежде, что на­помнило вдруг детские страшилки, в которых герои подпадают под фатальные чары демонов или вампиров.
Второй поцелуй оказался столь же нежным. Ладонь девушки словно по собственной воле легла на затылок Кьяри. Ей хотелось, чтобы он ощутил ее силу, понял, что она равный партнер, а не покорная жертва. Кьяри поглаживал ее бедра, талию, груди. Его волосы были длинны­ми и мягкими; Николь отстегнула удерживаю­щую их заколку и рассмеялась, увидев нимб во­круг его головы. В нем не было ни грамма лиш­него, одни лишь мышцы. Угловатость форм только усугублялась грубыми рубцами, исполо­совавшими тело вдоль и поперек. Он знавал трудные времена. «Кто знает, - думала Ни­коль, пока он целовал ее, спрятав ладони ей под свитер, - кого он ранил? Кто ранил его? Буду ли я в их числе? И какая по счету?» Впрочем, не имеет никакого значения. Важно лишь то, что происходит здесь и сейчас; что бы ни ждало завтра, Николь выживет.
Она даже не заметила, как осталась без одеж­ды, пока по телу не побежали мурашки. Или ви­новаты его руки и губы? Она почувствовала вос­хитительную муку - Кьяри вдруг вошел в нее, и она откликнулась долгим, трепещущим стоном. Он изогнулся, едва не отлетев в сторону; Николь поймала его ногами, скрестив лодыжки у него за спиной, и не сразу осознала, что он пристегнул привязные ремни. Засмеявшись, она сбилась с ритма. Кьяри покраснел - Николь ощутила гу­бами жар - и, отдуваясь, поинтересовался, что ее так рассмешило. Он входил в ее лоно долгими, медленными толчками, а Николь устремлялась навстречу, отдавая себя без остатка. Он застонал, они задвигались быстрее, Николь помогала ему. Время от времени ей казалось, что еще немного - и он извергнется неистово и ликующе, но ничего не происходило - его ладони лишь отыс­кивали новые укромные места, вызывая у Николь очередной прилив восторга, жажду двигаться все нетерпеливее. В груди вздымалась огромная го­рячая волна. Николь уже теряла голову, волна на­конец обрушилась, и Николь без сил запрокинула голову, дрожа каждой жилкой, онемев от этого безумного экстаза.
Потом она почему-то заплакала. Силы были растрачены до капли, и Николь здорово обрадо­вало, что Кьяри тоже изможден и вспотел. Ни­коль неторопливо, страстно поцеловала Кьяри и засмеялась от неудержимой радости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93