- Я сделала что-то не то? - не выдержала Николь.
- Напротив.
- Бен, пожалуйста, передай Шаврин, что мне совершенно не нужен ее алах'н'ин. Если я и по­страдала из-за нее, то лишь косвенно. Это ведь ты преобразился; если ты понял и принял и... простил, что ли?., то могу ли я предъявлять пре­тензии?
- Я всегда знал, что у тебя есть скрытые ре­зервы. Рад, что они так здорово реализовались, - улыбнулся Кьяри. Николь зарумянилась от удо­вольствия. - Кстати, Рыжик, у тебя неплохое произношение.
- Я поработала с лингафонным курсом.
- Ну так я запишу еще. Сувенир.
- Не надо шутить. Хотя бы над этим.
В зале яблоку некуда было упасть от высоко­поставленных сановников, деликатно строивших глазки Шаврин и ее командному составу, но не­которые бросали совсем уж нескромные взгляды в сторону Николь и Кьяри. Она просто физичес­ки ощущала любопытные взоры. Пристальные взгляды коллег-офицеров уже неприятны, но стать центром внимания толпы совершенно чужих людей, даже минут на пять...
- Внимание, объявляется полная готовность для персонала звездолета «Первопроходец»...
Позади раздалось вежливое покашливание.
- Прошу прощения, лефтенант, - Джомо Кимандре из Восточно-Африканского союза, бывший генеральный секретарь ООН, а ныне чрезвычайный посол планеты Земля в Конфеде­рации халиан'т'а говорил с легким акцентом, чему был обязан учебой в Оксбридже и годам из­гнания в Лондоне. - Комиссар, пора в путь.
- Мы сейчас подойдем, сэр.
- Несомненно. - Он протянул руку, и Николь машинально пожала ее. - Лейтенант, весь мир в неоплатном долгу перед вами. Не многие знают о вашем поступке, но его никогда не за­будут.
У Николь вспыхнули уши.
- Я выполняла свой долг, сэр.
Он улыбнулся, как улыбался отец, когда знал их секрет, и склонил голову.
- Прощайте. Надеюсь, когда-нибудь встре­тимся.
Поцеловав руку Николь, он стремительно за­шагал к переходному тоннелю, ведущему в чел­нок, который доставит его свиту на высокую ста­ционарную орбиту «Первопроходца». Николь и Кьяри пошли вместе с Шаврин. Они держались за руки, она просто смотрела по сторонам. По пути не проронили ни слова.
Взойдя по эстакаде, Шаврин сняла свою цепь и надела на шею Николь. И в тот же миг перед девушкой встала картина поминального обряда на борту «Разведчика просторов» и неистовый танец с Шаврин. В тот вечер на капитане хали­ан'т'а была та же цепь.
- «В мой дом входишь ты», - слово в слово торжественно повторял Кьяри, - «становишься плотью от плоти моей, аки плод чрева моего, об­ретая права, титулы, почести и должности из сего проистекающие. Ты пролила кровь за меня, кро­вью сей связуем наши души навечно.
Прощай же, дочь моя».
И Шаврин ушла. Николь медленно выдохну­ла, только теперь заметив, что все это время сдер­живала дыхание.
- Дьявол, я опять заплачу.
- Это хорошо, - откликнулся Кьяри. - Не­навижу сольные партии.
Глаза его неестественно блестели.
Они поцеловались. И Кьяри покинул ее.
Все кончилось.
Она совершенно неподвижно уставилась в расписанную фресками стену, пока люк бесшум­но закрывался в ожидании хлопка, означающего, что спусковые салазки выдвигаются на старт. И вот хлопок, а еще минуту спустя индикаторы на информационном табло сообщили об успешном запуске.
Николь представляла, как челнок взмывает над да Винчи и устремляется к сверкающему исполинскому звездолету, который доставит Шав­рин домой, а Кьяри - навстречу великолепным приключениям. Но этот образ мгновенно вы­теснил другой: челнок приближается не к «Пер­вопроходцу», а к «Страннику», и на его борту двое молодых офицеров, четверо специалистов и шкипер. Она вдруг перенеслась на год назад, когда жизнь была чище, проще, счастливее. Этот короткий отрезок вместил столько собы­тий. Было много открытий - и в других, но больше в себе. И многое пришлось ей совсем не по душе.
А самое главное, неожиданно подумала Ни­коль, что она почти ничему не научилась.
Когда Николь спустилась по эстакаде и заша­гала по площади, у нее заныла нога. Врачи ска­зали, что столь серьезные травмы лечит время и терпение, а безумные выходки вроде вчерашней наверняка не входят в лечебную программу. Ну и наплевать! Пусть болит.
В зале было пусто, но даже будь он перепол­нен народом, ей все равно было бы одиноко.
- Привет, - к ней тихо подошла Хана.
- Привет. Где ты скрывалась? Я высматрива­ла тебя на церемонии.
- Я там была, но ты вылетела как ошпарен­ная, а когда я тебя нагнала, я... не хотела мешать. Мне нравится твой новый облик.
Николь сконфуженно улыбнулась и взъеро­шила волосы. На следующий же день после вы­писки из госпиталя Андрей коротко остриг ее, ос­тавив побольше волос на макушке.
- Спасибо. У меня кишка тонка раскрутиться на всю катушку.
- У вас, вояк, долг превыше всего.
- И стандарты, как мне сказали, насупив брови.
- А планы?
Николь обвела взглядом зал и переходной тоннель и сказала сиплым от нахлынувших чувств голосом:
- Да, хочу идти.
- Из-за Кьяри?
- Хотелось бы так думать. Было бы легче справиться. - Она потрясла головой. - В том-то и дело, Хана, что я хочу именно идти! Ведь их культуру не сравнить с теми, что нам известны! Народ, цивилизация! А это лишь начало! Есть и другие расы! Я хочу видеть их, познавать, дви­гаться вперед!
- Считаешь, что готова?
- Ты намекаешь на то, что я хожу с палкой?
- Сама знаешь.
- Нет. Я хожу в героях, но еще не готова. Мне это уже говорили.
- Не падайте духом, Ши.
Девушки так и подскочили, увидев Кэнфилд, сидящую на одной из скамеек, опоясавших пло­щадь, и почти незаметную в тени. Как только они обернулись, Кэнфилд встала и подошла к ним.
- Героем может стать любой дурак, - не­громко продолжила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93