Вы пускались во все тяжкие, чтобы вышвырнуть меня из космоса с того самого мгновения, как я тут появилась.
- Потому что считал вас дерзкой и самоуве­ренной, таких искусников и быть-то не должно, ваше искусство просто обрекало вас, по моему мнению, на какую-нибудь дурацкую, легкомыс­ленную ошибку, идущую от избытка уверенности в собственных силах, которая стоила бы вам жизни, а налогоплательщикам - корабля, сиречь многих миллионов долларов. Как выяснилось, мне тоже свойственно заблуждаться.
- Если так было в прошлый раз, то может оказаться и в этот.
- На сей раз все обстоит иначе. Теперь я знаю вас, Николь. По-моему, не хуже, чем вы сама. На сей раз вам даже не понадобится заступ­ничество Кэнфилд. Если вы хотите поставить по сомнение мое решение, вам всего-навсего требу­ется подать апелляцию. Держу пари, что вы бу­дете летать уже через месяц. - Он вытаскивает из стола еще лист бумаги и подвигает его Николь. С первого же взгляда Николь узнает в нем стан­дартный бланк. - У вас имеется такое право, как и у всякого другого, и многие этим правом охотно пользуются.
- Но многие ли добились успеха?
- Не стоит терять надежды. На подготовку персонала уходит масса сил и средств, так что неразумно швыряться людьми налево и напра­во. Мы всего-навсего люди, и вовсе не гаран­тированы от ошибок. Как в ту, так и другую сторону. Быть может, это одна из таких ошибок. Дьявол, может, вы и правы - наверное, я снова исходил из личной предубежденности, на что мне уже однажды указывали. - Николь удив­ленно поднимает на него глаза, гадая, кто это за нее вступался. - Ваше дело практически вер­ное, лейтенант, - заканчивает Элиас, указывая на бланк.
Николь касается листка, больше всего на свете желая подписать его; потом решительно встряхивает головой, отодвигает его и встает, бездумно, чисто механически вытягиваясь по стойке «смирно». Элиас - человек сугубо штатский, но она-то нет, и семь лет службы оста­вили свой отпечаток.
- Это все, сэр?
- Мы закончили, мисс Ши, можете идти. Она отдает честь и делает поворот кругом, больше подходящий для строя ромбом на параде Академии ВВС, находящейся в четверти миллио­на миль отсюда, в тени колорадской ветви Ска­листых гор - а затем выходит из кабинета, пе­чатая шаг.
- Центральный Лос-Анджелес, - на пробу произнесла Николь, стряхивая задумчивость. - «Барон» Ноябрь восемнадцать тридцать шесть Сьерра, от вас на десять тысяч пятьсот, азимут двести восемьдесят, удаляюсь от радиомаяка Даггет, тридцать миль, иду на визуальной к Мохаве, как поняли?
Всего в какой-то миле под ней распростерлась от горизонта до горизонта бескрайняя пустыня. Однообразие пейзажа нарушают лишь небольшие группы скал да изредка возносящиеся к небу оди­нокие утесы. Целое море тускло-желтого цвета, пестреющее там и сям более темными коричне­выми и красно-оранжевыми помарками, но ни клочка зелени. Бесценное, редкое свидетельство того, что сегодня Земля осталась почти такой же, какой ее застали индейцы многие эпохи назад. Искусственный спутник, производящий здесь съемку местности, мог бы вынести вполне оче­видное заключение, что планета совершенно не­обитаема - или, во всяком случае, ее цивилиза­ция находится в самой зачаточной стадии разви­тия. «Разумеется, пока он не собрал бы данные по составу атмосферы», - отметила про себя Николь. Полстолетия неустанной, все более настой­чивой охраны среды обитания принесли щедрые плоды - воздух стал куда пригоднее для дыха­ния, а в морях уже можно купаться, - но до окончательного исцеления атмосферы еще идти и идти.
Николь вновь вызвала Лос-Анджелесскую диспетчерскую и на сей раз удостоилась ответа.
- Тридцать шесть Сьерра, прием подтверж­даю, - сообщил очередной компьютерный голос, столь же приятный и лишенный индивидуальнос­ти, как слышанный в Вегасе, как две капли воды похожий на голоса всех диспетчеров до единого, разбросанных по всему континенту. Люди выхо­дят на связь лишь в случае непредвиденных про­блем; в остальных случаях системой успешно за­правляют компьютеры. - Ваша текущая позиция находится вне пределов нашего непосредственно­го радарного сопровождения, - чего в общем-то и следовало ожидать при подобной высоте полета над этой пересеченной, гористой местностью. - Но рекомендуем учесть, что ваш курс проложен через закрытую для полетов воздушную зону, военный полигон.
- Вас поняла, Лос-Анджелес. Имею допуск для пролета над полигоном по направлению на аэропорт Мохаве, - неподалеку от города, к се­веру от обширной военной базы, известной под названием Гражданского испытательного авиа­центра, - и намерена запросить из Эдвардса пе­ленг, прием.
Она с трудом подавила зевок - не от усталос­ти, а скорее из-за нехватки кислорода на такой высоте - и резко обернулась вправо, уголком глаза поймав какое-то движение далеко внизу. Пожалуй, ничего страшного; должно быть, кто-то гоняет по дюнам, и солнце сверкнуло на ветро­вом стекле.
- Вас понял, тридцать шесть Сьерра. Связы­вайтесь с КДП Эдвардс на частоте сто двадцать четыре и восемь десятых.
- Один-два-четыре-точка-восемь, Лос-Анд­желес, вас поняла.
- Тридцать шестой Сьерра, здесь Лос-Андже­лес, как поняли? - вторгся в беседу новый голос, на этот раз наделенный индивидуальными инто­нациями. Николь уселась поровнее и быстро ог­лядела небосвод перед собой.
- Здесь Сьерра тридцать шесть, слушаю.
- Назовите тип своего самолета еще раз. Этот вопрос вызвал у Николь улыбку. Значит, ничего серьезного; этот вопрос ей доводится час­тенько слышать от диспетчеров основных авиа­трасс, персонал которых привык иметь дело с но­вейшими достижениями инженерного искусства, в отличие от обожаемых Николь захолустных аэродромчиков, где по сей день помнят прежние деньки и прежние самолеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93