Хорошенькое впе­чатление сложится у инопланетян! Остается на­деяться, что остальные члены экипажа держатся лучше.
- Невероятно! Просто невероятно! - вос­кликнул Андрей за обедом, после осмотра сило­вых установок. От возбуждения он затараторил по-русски.
- Товарищ, ты восхищен? - спросил Кьяри в тон.
- Да. - Андрей перешел на английский. - Будь я верующим, то подумал бы, что умер и попал в рай.
- Мы все переживаем нечто подобное, при­ятель, - хихикнула Николь. - Что ты выяснил?
- Их основной привод - сверхсветовая уста­новка, судя по всему, аналогична нашему двига­телю Бомэ. А эта мембрана! Прямо не верится! Мне дали маленький кусочек, и я не смог его даже поцарапать! Хотя не возьму в толк, как она противостоит напряжениям, возникающим при переходе в искривленное пространство...
- Да забудь ты о мембране, - пережевывая сандвич, сказала Николь. - Расскажи-ка лучше о двигателе. Говоришь, смахивает на Бомэ?
- Голову даю на отсечение.
- Она ничего не стоит.
- Хана, усохни! - с нарочитой серьезностью отрубила Николь. - Продолжай, Андрей.
- Конечно, сходство не один к одному, раз­личия даже больше, чем в моторах и обводах корпуса самолетов, выпущенных разными ком­паниями. Но при всех отличиях в основе лежит один и тот же набор фундаментальных физи­ческих законов, так что инопланетный сверх­световик в принципе аналогичен двигателю Бомэ.
- Так и должно быть, - добавил Кьяри. - Двигатель Бомэ - чрезвычайно удобное средство передвижения по Галактике. Кроме того, он на редкость прост. Если мы могли создать его, то почему же они не могут?
- В самом деле, - согласилась Николь и по­вернулась к Андрею. - А нельзя ли им помочь ощутимее?
Русский лишь руками развел.
- Закрепление мембраны было, извините, ра­ботой для дебилов, здесь требовалась лишь грубая физическая сила. Для этого много ума не надо. Чтобы добиться большего, необходимо уметь об­щаться. Метаязык понемногу вырабатывается, но он пока слишком примитивен. К сожалению, пока мы не изучим языки друг друга, все усилия напрас­ны. Это касается процедур управления, аппарату­ры, систем подачи топлива, компьютеров, систем регенерации - выбирайте, что пожелаете. Я могу сказать, что произойдет, если нажать на нужные кнопки, только не знаю, где они расположены.
- Это похуже, чем западному человеку пы­таться выучить китайский или японский. - Хана зевнула и вытянулась в воздухе с чувственной грацией, напомнившей Николь пластику капитанши. - Нужно выучить не только новые слова, но совершенно иной набор звуков, к которым че­ловеческая гортань может оказаться совершенно не приспособленной. Я не говорю, что не следует даже пытаться, но надо заранее признать, что по­требуются наилучшие лингвистические компью­теры и многомесячные усилия, чтобы вычленить из их урчания хоть какой-то смысл.
- А как насчет общего математического базиса?
- По-моему, мне удалось подвести их к по­ниманию основ нашей арифметики, а я как-ни­будь управлюсь с их аналогом. Но какой ужас, если любое предложение звучит как дурацкий ко­шачий концерт.
Раздался дружный смех - горестные сетова­ния Ханы выражали настроение всей команды.
- Зато мне очень нравится их одежда, - про­должала она, разглаживая свой комбинезон, - мягкая, как шелк, и удобная. Вам всем стоит ис­пробовать.
- Тебя так и тянет на приключения.
Хана вдруг фамильярным жестом откинула прядь волос, упавшую на лоб Николь.
- А тебе пора стричься, - и направилась к двери. - Нанесу-ка еще визит на мостик, пока не сломалась. Может, нам с коллегами удастся совершить качественный скачок. Чао!
Мужчины уставились на Николь.
- В чем дело?
- Ни в чем, - поспешно заверил Андрей.
- Абсолютно, - эхом откликнулся Кьяри.
- В голове сплошная каша, - сердито про­ворчала Николь.
- Хочешь знать, что меня тревожит? А то, что ничего не изменилось. Да, мы на живом корабле, но не решаемся воспользоваться искривителями пространства, а его субсветовые двигатели по большей части ржавый металлолом. Мы застряли на баллистической траектории, ведущей в глубь Системы, и не можем начать радиопередачи еще добрый месяц - точно та же ситуация, с которой мы столкнулись на «Страннике». Наши кошачьи друзья - если они действительно друзья, а это еще вилами на воде писано - вероятно, имеют вооружение на этой жестянке, но от него мало толку, потому что они не могут маневрировать.
- Комиссар, ты считаешь, оно может нам по­надобиться? - поинтересовался Андрей.
- Раз мы засекли этот звездолет с помощью самодельного, дышащего на ладан оборудования «Странника», то и другим это по плечу.
- Например, корсарам.
Кьяри утвердительно склонил голову.
- Если бы я впал в мечтательность, то сказал бы: «Например, космическим войскам», - будь то американские или русские. Пожалуй, я старо­ват для мечтаний.
Николь поняла, что подтекст последней фразы предназначался для нее.
- А доводы?
- Слишком прыткие ублюдки, угробившие нас. Уж такой-то кусок они не упустят, чтоб мне провалиться на этом месте. Надо же отыграться за утрату станции Вулфа.
С каждым словом Кьяри в груди Николь раз­расталась ледяная бездна - но не страха и оце­пенения, как на мостике Чужака, а ярости. На лице ее проступила мрачная, неукротимая реши­мость, бросившаяся в глаза даже Кьяри. Он сам угадал эту черту в Николь и старался взлелеять ее, но ни разу еще не видел воочию. Волчица. Охотница. А он охотник.
- И часа не проходит, чтобы я не думала о случившемся, - сказала она. - Я прокручиваю каждую секунду этой схватки, разбираю ее до мельчайших деталей, анализирую наши ошибки. Но чем больше фрагментов мозаики встают на свои места, тем ужаснее становится истина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93