Черт, она даже не имеет поня­тия, работает ли ее радио.
- Ши... Это Ши. Здесь есть кто-нибудь? - собиралась она сказать, а может, даже сказала. Голова разламывалась, в затылке безжалостным молотом пульсировала боль, рот будто набили ватой с металлическим привкусом. Скорее всего последствия контузии да вдобавок скверный воз­дух. Николь соображала, сколько времени прове­ла в скафандре и что делать, если воздух кончит­ся - это вдруг показалось вполне возможным. Если она в полной амуниции, значит, «Странник» получил пробоину и воздух корабля улету­чился в пространство. К несчастью, выяснить это можно, лишь сняв шлем и вздохнув; в вакууме подобное дорого обойдется.
«Что в лоб, что по лбу, - вздохнула Ни­коль, - все равно я в дерьме. Потрясссно!»
Тут что-то прикоснулось к руке, и Николь вскрикнула от испуга и удивления, но тут же ис­пытала огромное облегчение: это всего лишь че­ловеческая ладонь.
- Николь! - раздался в наушниках голос Анд­рея. - Ты меня слышишь? Ответь, пожалуйста!
Николь кивнула, громко хмыкнув, и тогда он спросил:
- Ты цела?
- Угу... Да, я... по-моему, - лепетала она, пока рассудок вопил: «Лгунья!» - Андрей, я ослепла.
- Здорово, - по-русски чертыхнулся он, потом немного помолчал. - Погоди, а с чего ты это взяла?
- Глаза открыты, приятель, а я ни черта не вижу!
- Сейчас мы проверим. - Андрей включил фонарь, и Николь резко потянулась к глазам.
- Аи! Свет!.. Я вижу! Вижу!!! Успокоившись, она сняла шлем, отстегнула привязные ремни и взлетела под купол мостика, чтобы взглянуть на звезды. Ни разу в жизни не видела она ничего столь же прекрасного. И когда эйфория прошла, она вдруг осознала, что воздух здесь гораздо хуже, чем в скафандре, и при каждом вздохе изо рта вырывается мороз­ное облако.
Она оглянулась на Андрея. Русский был тоже в скафандре с ранцем, но только без шлема. Словно читая мысли Николь, он кивнул.
- Верно, Николь, - у нас нет тока. А без него не работают и регенераторы воздуха. Мы сливаем в рубку понемногу чистого кислорода из неповрежденных резервуаров, но с углекис­лым газом ничего не можем поделать. Концент­рация достигнет критического уровня через пять-десять часов. Он сохранится, скажем, еще сутки от силы.
- А без тока нет тепла, - негромко заметила Николь.
- Да. «Странник» прекрасно теплоизолиро­ван, но мы постоянно теряем тепло. Как ни крути, снаружи абсолютный нуль. Но раньше мы умрем от удушья.
- Потрясссно! Как личный состав?
- Ханако трудится над системой энергоснаб­жения, пытаясь соорудить из топливных ячеек источник тока. Комиссар Кьяри вышел наружу, чтобы оглядеться и оценить наши повреждения.
- Разве инженерные работы не твоя специ­альность?
Андрей изнуренно усмехнулся и осветил фо­нариком свой правый бок. Рукав скафандра ока­зался пуст, а под толстой материей на груди уга­дывались лубки.
- Ужасно неудобно.
- Сильно?
- Сложный перелом в двух местах. Дорога больно ухабистая.
- Пожалуй. По-моему, я врезалась лбом.
- У тебя останется очень залихватский шрам над левой бровью. Выглядит жутковато. Наверно, контузия, но поскольку у нас не было ни средств, ни времени заниматься тобой, мы оказали тебе первую помощь и оставили все как есть.
«Если бы я вдруг умерла, можно было бы счи­тать это большим везением». Николь тряхнула го­ловой, пытаясь избавиться от одури.
- Как долго я была без сознания?
- Примерно сутки.
- Вам следовало привести меня в чувство.
- Чего ради? От тебя было бы меньше толку, чем от меня, и потом... - Он помолчал. - Нам казалось, что если ситуация ухудшится, то будет милосерднее дать тебе умереть, не приходя в со­знание.
Она ласково обняла его.
- Спасибо за доброту. Я предпочла бы уме­реть в кругу друзей. Я не могу отказаться от шанса... попрощаться.
И в ту же секунду вспыхнул свет. Николь отреагировала первой, дотянулась до своего пульта и ударила по клавише интеркома.
- Хана, Ханако, ты справилась! Славная ра­бота, девочка, на мостике есть ток!
- Итак, питание в рубке и вспомогательном отсеке, большое спасибо. Но насколько его хва­тит, остается только гадать. Эй, Николь!.. Неуже­ли это ты?!
- Собственной персоной, побитая, но живая.
- Чудесны дела твои, Господи! Мне тут надо закончить. Хочу разгрести этот бардак поосновательнее. Так что увидимся чуть попозже, лады?
- Хана, тебе помочь?
- Справлюсь. Спасибо.
На связь вышел какой-то новый голос:
- Рад слышать, что ты очнулась, Ши. Тем более что вся тяжкая работа почти закончена.
- Кьяри, дай роздыху! Ты на борту? Осмотр закончен? Как мы выглядим?
- Хорошо бы собраться всем вместе, - бес­цветным голосом откликнулся он. - Срочно встречаемся в К-1.
Они расположились как кому вздумалось. Карусель больше не крутилась - на это требо­валось больше энергии, чем могли дать топлив­ные элементы. В громадном колесе теперь было очень темно. Значительную часть света давали немногочисленные индикаторы, а не освети­тельные панели, опоясавшие ступицу колеса. Из-за стоявшего на корабле трескучего мороза все остались в скафандрах - обогревателям по­требуется какое-то время, чтобы нагреть воздух. Пока решили не форсировать событий и не перегружать импровизированную систему энер­госнабжения. Теперь это единственное связую­щее их с жизнью звено; если оно оборвется, они покойники.
Николь отхлебнула супа, чертыхнувшись, когда он обжег язык. Кьяри выплыл вперед и раз­вернулся лицом к остальным.
- Короче говоря, народ, еще бы немного, и нам крышка.
Это сообщение оставило экипаж безучастным; всех слишком опустошила усталость. Николь на­слаждалась теплом контейнера с едой.
- Во время перестрелки в нас несколько раз попали, - продолжил комиссар, - но нынеш­ним состоянием мы обязаны взрыву антивещест­ва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93