Команданте тоже капитан, но эти ранги оказались далеко не
эквивалентны.
Дело в том, что береговая охрана пользуется званиями морского флота.
Однако небольшой отряд охраны, который ведает летательными машинами, носит
армейские звания. Я думаю, что сие незначительное различие имело корни,
уходящие в далекую историю. Но как бы там ни было, возникла явная накладка
- капитан с четырьмя нашивками, то есть морской капитан, вовсе не
собирался принимать на веру то, что ему докладывал какой-то там офицеришка
с летательной машины.
Лейтенант Санс приволок двух совершенно голых потерпевших
кораблекрушение, рассказывавших совершенно невероятную историю; капитан с
четырьмя нашивками, видимо, страстно желал возложить вину за наиболее
странные эпизоды нашего рассказа на самого Санса.
Санс, со своей стороны, не поддавался запугиванию. Думаю, он просто
не испытывал почтения к офицеру, который никогда не поднимался над
поверхностью океана выше "вороньего гнезда" на мачте. (Полетав на его
смертельно хрупком аппарате, я понял, почему он не намерен становиться на
колени перед каким-то там морячком. Даже среди пилотов дирижаблей я
обнаружил тенденцию делить мир на две неравные части - на тех, кто летает,
и на тех, кто не летает.)
Через какое-то время, выяснив, что поколебать Санса не удастся, что
опровергнуть показания Маргреты нельзя, а со мной контакт вообще
невозможен, иначе как через посредство Маргреты, команданте пожал плечами
и отдал распоряжение, согласно которому мы и пошли кормиться. Однако
теперь нам надлежало вернуться обратно и получить еще порцию каких-то
неизбежных неприятностей.
Против ожидания вторая встреча с команданте оказалась весьма
короткой. Он буркнул, что ровно в четыре часа нам надлежит явиться к
иммиграционному судье и что суд обладает соответствующей юрисдикцией. А
пока - вот перечень ваших долгов, порядок выплаты которых следует утрясти
с судьей.
Маргрета невероятно удивилась, получив от команданте этот листок
бумаги; я потребовал, чтобы она перевела мне слова офицера. Она перевела,
и я взглянул на общую сумму долга.
Больше восьми тысяч песо!
Не нужно было обладать глубоким знанием испанского языка, чтобы
прочесть счет - почти все слова были родственны английским. "Tres horas" -
"три часа", следовательно, нам надлежало оплатить три часа пользования
"aeroplano" - слово, которое я уже слышал от Маргреты; оно означало
летательную машину. Нам предстояло оплатить также время, затраченное на
нас лейтенантом Сансом и сержантом Домингесом. Плюс мультипликаторный
фактор, означавший, как я решил, накладные расходы или что-то вроде того.
Кроме того, топливо для aeroplano и эксплуатация последнего.
"Pantalones" - это штаны; прилагался чек за ту пару, что была на мне.
"Falda" - юбка, а "camisa" - блузка; костюм для Маргреты оказался
весьма дорогим.
Один пункт меня особенно поразил - не суммой, а тем, что его вообще
включили: я-то думал, что мы гости, но в счете фигурировали два ленча по
двенадцать песо каждый.
Здесь была даже плата за время самого команданте.
Я хотел спросить, сколько долларов в восьми тысячах песо, но
промолчал, сообразив, что не имею ни малейшего представления о
покупательной силе доллара в мире, куда нас зашвырнуло.
Маргрета обсудила счет с лейтенантом Сансом, который явно чувствовал
себя не в своей тарелке. Последовал взрыв восклицаний, а также
размахивание руками. Она выслушала и сказала мне:
- Алек, это вовсе не выдумка Анибала и даже не жадность команданте.
Тариф на этот вид услуг - спасение на море, использование aeroplano и так
далее - установлен Distrito Real, то есть Королевским округом, иначе
говоря, самим Мехико-Сити. Лейтенант Санс говорит, что высшими
государственными кругами движут экономические соображения и на все
последующие уровни оказывается давление с целью сделать общественные
услуги платными, дабы снизить государственные расходы. Он говорит, что
если команданте не потребует с нас плату за спасение, то королевский
инспектор, обнаружив это, вычтет деньги из жалованья самого команданте.
Плюс наказание, которое королевская комиссия найдет подходящим для данного
случая. Анибал хочет, чтобы ты понял, как ему неловко. Если бы aeroplano
принадлежал лично ему, мы стали бы просто его гостями. Он всегда будет
смотреть на тебя как на друга, а на меня как на сестру.
- Скажи ему, что мои чувства к нему столь же горячи, и сделай это по
меньшей мере так же цветисто, как он.
- С радостью. И Роберто говорит, что испытывает то же самое.
- Значит, все сказанное относится и к сержанту. Но выясни,
пожалуйста, где и как мы можем найти американского консула. Мы с тобой
попали в хорошую переделку.
Лейтенант Санс получил приказ обеспечить нашу явку в суд в четыре
часа, после чего нас отпустили. Санс велел сержанту Роберто проводить нас
к консулу, а потом обратно в суд, выразив сожаление, что его служебное
положение не позволяет ему сопровождать нас лично, щелкнул каблуками,
склонился над рукой Маргреты и поцеловал ее. Из простого знака вежливости
он устроил целое представление. Впрочем, я видел, что Маргрете это
доставило массу удовольствия. Увы, у нас в Канзасе такому не обучают. Я
много потерял.

Масатлан лежит на полуострове. Казарма береговой охраны находится на
его южном берегу, неподалеку от маяка (он самый высокий в мире, что весьма
впечатляет).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138