Однако когда до миссии осталось буквально несколько шагов, Маргрета
вдруг остановилась и потянула меня за рукав.
- Алек... нам обязательно надо идти туда?
- А? Что тебя беспокоит, родная? Я думал, мы обо всем договорились?
- Нет, сэр. Вы сами изволили все решить.
- М-м-м... Да, возможно. Тебе не хочется идти в Армию спасения?
Она тяжело вздохнула:
- Алек... я не бывала в церкви с тех пор... с тех пор как покинула
лютеранскую веру. Идти туда сейчас, мне кажется, грешно.
(Господи, да что же мне делать с этим ребенком? Она отступница не
потому, что язычница... но потому, что ее жизненные принципы даже выше
твоих. Вразуми, Господи, и, _п_о_ж_а_л_у_й_с_т_а_, поспеши!)
- Любимая, если тебе кажется, что это грешно, мы не пойдем. Но скажи,
что нам делать? Других предложений у меня нет.
- А... Алек, нет ли тут каких-нибудь других учреждений, куда бы мог
обратиться человек, попавший в беду?
- О, конечно, есть. В таком большом городе хотя бы несколько приютов
должна иметь католическая церковь. Должны быть и протестантские. Возможно,
найдется и иудейский. И...
- Нет, я имею в виду те, что никак не связаны с религией.
- Ах так? Маргрета, мы оба понимаем, что на самом деле это не моя
родина, и ты, вероятно, не хуже меня знаешь, как обстоят дела. Возможно,
тут и существуют ночлежки для бездомных, которые не имеют отношения к
церкви. Правда, я не уверен, так как церкви стремятся монополизировать это
поле деятельности, тем более что никто другой им особо не интересуется.
Если б сейчас было утро, а не вечер, я постарался бы найти какой-нибудь
благотворительный фонд или организацию коммунальной помощи, или что-то в
этом роде - и что-нибудь из этого мы непременно обнаружили бы. Но
сейчас... Найти полицейского и попросить о помощи - вот единственное, что
я могу придумать в такое время суток... Но заранее могу сказать тебе, как
поступит коп в такой вот части города, когда ты скажешь, что тебе негде
переночевать. Он укажет тебе дорогу в эту же самую миссию. В добрую старую
Армию.
- В Копенгагене, или Стокгольме, или в Осло я бы пошла прямо в
главное полицейское управление. Там можно попроситься переночевать, и тебя
обязательно приютят.
- Придется напомнить тебе, что это не Дания, не Швеция и не Норвегия.
Здесь полицейские тоже могут приютить нас - меня засунут в камеру для
алкашей, а тебя - в такую же, но для проституток, хотя, разумеется, могут
и отпустить. Не знаю.
- Неужели твоя Америка такая жестокая?
- Не могу сказать, родная, это не моя Америка. Но я не хотел бы
выяснять различия столь рискованным путем. Любимая... ну а если бы я
о_т_р_а_б_о_т_а_л_ все, что нам тут дадут, - может, мы проведем ночь в
Армии спасения и ты не станешь раздумывать о смертных грехах?
Маргрета добросовестно обдумала сказанное: главный ее недостаток -
полное отсутствие чувства юмора. Дивный характер - есть. Детская
способность с восторгом включаться в любую игру - сколько угодно. Чувство
юмора? "Жизнь не игра, жизнь суровая штука".
- Алек, если удастся так устроить, то у меня не возникнет ощущения,
будто я совершаю нечестный поступок, войдя туда. И я тоже буду работать.
- Это не обязательно, милая: ведь я выступлю в своем профессиональном
качестве. После кормежки бездомных останется уймища грязной посуды - а ты
имеешь честь лицезреть чемпиона-тяжеловеса всей Мексики и los Estados
Unidos по мытью тарелок.

Итак, я мыл тарелки. Кроме того, помог разложить сборники гимнов и
подготовить все для вечерней службы. А еще я выпросил у брата Эдди Маккау
- адъютанта Армии спасения - безопасную бритву и лезвие. Я рассказал ему,
каким образом мы тут очутились: отдых на мексиканской Ривьере, солнечные
ванны на берегу океана, и вдруг - гул мощного толчка... короче, вывалил на
него всю ту кучу вранья, которую приготовил для иммиграционной службы и не
успел использовать.
- Все потеряно. Деньги, дорожные чеки, одежда, билеты домой, работа.
И в то же время мы счастливчики - остались живы.
- Господь укрыл вас в своих объятиях. Ты говорил, что заново крещен?
- Много лет назад.
- Нашим заблудшим овцам было бы неплохо пообщаться с тобой. Когда
придет время свидетельствовать, не согласишься ли ты рассказать о том, что
с вами произошло? Ведь ты у нас первый очевидец из тех мест. О, мы тоже
ощутили землетрясение, но у нас только тарелки зазвякали.
- Буду очень рад.
- Заметано. Сейчас я дам тебе бритву.
И я выступил со свидетельством, и нарисовал правдивую и страшную
картину землетрясения, но все же не такую жуткую, какой она была на самом
деле. Мне даже вспоминать не хотелось про крыс и детские трупы, и я вслух
возблагодарил Господа за то, что ни я, ни Маргрета не пострадали, и понял,
что это самая искренняя из моих молитв за последние годы.
Преподобный Эдди обратился к переполненному залу и попросил вонючее
отребье присоединиться к его благодарственной молитве о спасении брата и
сестры Грэхемов. Он произнес хорошую и трогательную речь, в которой
перебрал всех - от Ионы до последней паршивой овцы в зале, чем вызвал
восклицания "аминь" из разных концов помещения. Потом какой-то старый
пропойца вылез вперед и сообщил, что он наконец узрел славу Господню и
Господне милосердие и теперь готов вручить свою жизнь Христу.
Брат Эдди помолился за него и спросил, нет ли еще желающих покаяться
- и двое вышли вперед. Эдди оказался прирожденным евангелистом, он увидел
в нашей истории отличную тему для вечерней проповеди, чем и
воспользовался, присовокупив к ней главу пятнадцатую, стих десятый
Евангелия от Луки и главу шестую, стих девятнадцатый Евангелия от Матфея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138