Нанимая девушек на работу, я отдаю предпочтение тем, кто сам пробивает
себе дорогу в университет; они более надежны и знают больше языков.
Возьмите, например, горничную, которая обслуживает вашу каюту. Астрид?
- Нет, Маргрета.
- Ах да, ваша каюта сто девятая. У Астрид носовые каюты с левого
борта. А у Маргреты с правого. Маргрета Свенсдаттер Гундерсон. Школьная
учительница. Английский язык и история. Знает четыре языка, не считая
скандинавских. Два из них - ее основная специальность. Она взяла годичный
отпуск в средней школе имени Г.Х.Андерсена. Готов побиться об заклад, туда
она больше не вернется.
- Э-э... А почему?
- Выйдет замуж за богатого американца. А вы богаты?
- Я? Неужели я похож на богача?
А не может ли он знать, что находится в той стальной шкатулке?
Господи Боже мой, да что же делать с миллионом долларов, который мне не
принадлежит? Нельзя же выбросить их за борт? И почему Грэхем путешествовал
с такой огромной суммой наличных? Я мог бы предложить несколько
объяснений, но все одинаково плохие, то есть с примесью криминала. Любое
из них ввергло бы меня в еще большие неприятности, чем те, которые я уже
имел.
- А богатые американцы никогда не выглядят богачами. Они проходят
специальные курсы, где учатся не быть похожими на толстосумов. Я, конечно,
говорю о североамериканцах. Южноамериканцы - это, знаете ли, совсем другой
сорт. Гертруда, спасибо. Ты славная девочка.
- А вы все-таки хотите, чтобы я облила вам лысину?
- А ты хочешь, чтоб я швырнул тебя в бассейн прямо в одежде? Веди
себя повежливей, милочка, иначе я пожалуюсь твоей мамаше. Давай сюда
выпивку и приготовь счет.
- Счета не будет: Гансу хочется угостить мистера Грэхема. А поэтому
пришлось угостить и вас. За компанию.
- Скажи ему, что так он скоро разорит бар, и добавь, что я вычту
деньги из его жалованья.

Так получилось, что я выпил две порции серебристой шипучки вместо
одной и оказался бы на верном пути к катастрофе, подобной вчерашней, если
бы мистер Хендерсон не решил, что нам следует закусить. А мне ужасно
хотелось выпить третью шипучку. Первые две позволили мне позабыть тревоги,
связанные с идиотской шкатулкой, полной денег, и одновременно повысили мою
способность извлекать удовольствие из зрелища, которое преподнес нам
палубный бассейн. Я обнаружил, что воспитанное в течение всей жизни может
бесследно исчезнуть всего за двадцать четыре часа. Нет ничего греховного в
том, чтобы любоваться женскими прелестями непредвзято. Это такое же
невинное занятие, как любование цветами или маленькими котятами - только
оно доставляет куда больше удовольствия.
И вот тут-то мне захотелось выпить еще.
Мистер Хендерсон наложил на выпивку вето, подозвал Бодель и обменялся
с ней быстрыми фразами на датском языке. Она ушла и вернулась через
несколько минут, неся поднос, тесно уставленный блюдами - smorgasbord:
горячие мясные тефтельки, раковины из сладкого теста с мороженым внутри,
крепкий кофе, и все это в невероятно большом количестве.
Минут через двадцать пять я все еще с удовольствием наблюдал за
молодежью в бассейне, но уже сошел с пути, ведущего к новой алкогольной
катастрофе. Я настолько отрезвел, что ясно осознавал не только
невозможность решения всех своих проблем с помощью выпивки, но и
необходимость отказаться от крепких напитков вообще до тех пор, пока не
решу эти проблемы, ибо пить такие напитки я явно не умею. Дядюшка Эд был
прав: порок нуждается в упражнении и постоянной практике, в противном
случае, исходя из прагматических соображений, добродетель будет направлять
нас даже в том случае, если узы морали откажутся играть роль сдерживающей
силы.
Моя мораль перестала быть такой силой, иначе я не сидел бы здесь со
стаканом дьявольского зелья в руке и не любовался обнаженной женской
плотью.
И тут я обнаружил, что не испытываю ни малейших угрызений совести
из-за своего поведения. Мое единственное сожаление было вызвано печальным
открытием, что я не могу вынести ту дозу алкоголя, которую мне хотелось
принять... "Легки дороги, ведущие в ад...")

Мистер Хендерсон встал.
- Мы причалим меньше чем через два часа, а мне предстоит подделать
еще парочку цифр, пока агент компании не поднялся на борт. Спасибо за
приятное общество.
- Это я _в_а_с_ должен благодарить, сэр. Tusind tak [тысяча
благодарностей (дат.)]. У вас на родине так, кажется, говорят?
Он улыбнулся и вышел. Я посидел еще немного и поразмышлял. Еще два
часа до прибытия в порт, потом три часа на берегу. Что же делать мне с
этим временем и возможностями, которые оно мне предоставляет?
Пойти к американскому консулу? И что сказать ему? Дорогой мистер
консул, я не тот, за кого себя выдаю, и только что обнаружил в своем
кармане целый миллион долларов...
Ч_у_д_о_в_и_щ_н_о_!
Никому ничего не говорить? Хапнуть миллиончик? Сойти на берег и
первым воздушным кораблем вылететь куда-нибудь в Патагонию?
Не выйдет. Моя мораль дала трещину, видимо, она никогда не была особо
прочной. Но предубеждение против воровства осталось. Воровать не просто
плохо, это ниже человеческого достоинства.
Уж и то плохо, что я ношу чужую одежду.
Тогда возьми те три тысячи, которые по праву принадлежат тебе,
подожди, пока корабль отплывет, а потом попробуй вернуться в Америку, если
тебе это удастся.
Глупейшая мысль! Загремишь в тропическую тюрьму, и этот дурацкий
поступок не принесет Грэхему ни малейшей пользы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138