- Потому что ты никак не хочешь согласиться с тем, что я - параноик,
и я тебе за это очень благодарен, дорогая. Но моя паранойя - простейшая из
гипотез. Если тот шутник, что дергает за веревочки, намеревался бы меня
убрать, это было бы проще всего сделать во время столкновения с айсбергом.
Или еще раньше - в пылающей яме.
Но видимо, он не желает моей смерти, во всяком случае сейчас. Он
играет со мной, как кошка с мышью. Значит, я буду спасен. И ты - тоже, ибо
мы вместе. Ты была со мной в тот момент, когда айсберг ударился о судно -
тут тебе не повезло. Но ты все еще со мной и, значит, будешь спасена - это
уже можно расценивать как везение. И не сопротивляйся, родная. У меня было
время привыкнуть к таким превращениям, и я считаю, что все будет в
порядке, если внутренне расслабиться. Паранойя - единственный рациональный
подход к миру, который плетет против нас интриги.
- Но, Алек, мир не имеет права вести себя так.
- Тут не существует понятия "иметь право", моя любовь. Вся суть
философии состоит в том, чтобы принимать Вселенную такой, какая она есть,
а не в том, чтобы насильно пытаться подогнать ее к какой-то выдуманной
форме. - Тут я завопил: - Ой, не перекатывайся на бок! Неужели ты хочешь
превратиться в акулью закуску в тот момент, когда мы убедились, что нас
обязательно спасут?

В течение ближайшего часа или около того ничего не произошло, если не
считать двух великолепных акульих плавников. Дымка над океаном растаяла, и
я начал волноваться - не опоздает ли избавление? Я считал, что уж это они
обязаны обеспечить мне. Во всяком случае не дать получить ожоги третьей
степени. Маргрета могла пробыть на солнце немного дольше меня: она хоть и
блондинка, но загорела до цвета поджаристой корочки - дивное зрелище! Что
касается меня, то я был белее лягушачьего брюха, за исключением рук и
лица, так что пребывание днем на тропическом солнце могло надолго уложить
меня в больницу, а могло быть и того хуже.
В восточной части горизонта появились какие-то сероватые очертания,
которые могли оказаться горами. Так во всяком случае я говорил себе -
однако, если ваша точка обзора приподнята всего лишь дюймов на семь выше
поверхности океана, вряд ли можно что-либо рассмотреть. Если это
действительно были горы или холмы, значит, до земли оставалось не так уж
много миль Суда из Масатлана могли появиться ежеминутно... если, конечно,
Масатлан в этом мире существует. Если...
Появилась еще одна летательная машина.
Она лишь отдаленно напоминала первые две. Те летели почти параллельно
берегу - первая с юга, вторая с севера. Эта же шла прямо от берега в
западном направлении, к тому же выделывала какие-то зигзаги.
Она пролетела севернее нас, потом повернула обратно и принялась
кружить у нас над головой. Она спустилась достаточно низко, и я разобрал,
что в ней действительно сидят люди, похоже двое.
Внешний вид машины описать нелегко. Прежде всего вообразите огромный
коробчатый воздушный змей, примерно сорока футов в длину, четырех - в
ширину и с расстоянием между плоскостями около трех футов.
Теперь представьте себе, что эта коробка укреплена под прямым углом
на лодке, несколько напоминающей эскимосский каяк, только больше, гораздо
больше - примерно такой величины, как сама коробка воздушного змея.
Еще ниже находились два меньших каяка, параллельных главному телу
лодки.
В одном конце каяка находился мотор (это я узнал потом) и там же был
укреплен пропеллер, похожий на пароходный винт (и это я тоже увидел
позже). Когда я впервые столкнулся с этим невероятным сооружением,
воздушный винт крутился с такой скоростью, что его нельзя было
рассмотреть. Зато слышать - сколько угодно! Это приспособление непрерывно
издавало оглушительный шум.
Машина развернулась в нашу сторону и наклонила нос так, будто хотела
в нас врезаться - точно пеликан, несущийся вниз, чтобы схватить рыбу.
А рыба - это мы. Стало страшно. Во всяком случае мне, Маргрета даже
не пискнула. Только изо всех сил сжала мои пальцы. Тот факт, что мы все же
не рыба и машина не может нас проглотить, да вряд ли и стремится,
нисколько не делал ее пикирование менее устрашающим.
Несмотря на испуг (а может быть, именно из-за него), я разобрал, что
летательный аппарат по крайней мере вдвое больше, чем представлялось мне,
когда он появился в неба Там сидели два водителя, расположившиеся рядом у
окна в передней части машины. Моторов оказалось два, и находились они
между крыльями коробчатого змея - один справа от водителей, другой -
слева.
В самый последний момент машина вздыбилась как лошадь, берущая
барьер, и лишь чудом не задела нас. Поднятый ею порыв ветра чуть не
сбросил нас с плота, а от грохота винта зазвенело в ушах.
Машина поднялась повыше, описала дугу в нашем направлении и снова
ринулась вниз, но уже не прямо на нас. Два нижних каяка коснулись воды,
подняв фонтаны брызг, похожие на сверкающий хвост кометы. Машина замедлила
ход и замерла на месте, покачиваясь на воде и не думая при этом тонуть.
Теперь воздушные винты крутились очень медленно, и я впервые их
увидел... поразившись инженерной выдумке, которая их сотворила. Возможно,
они менее эффективны, чем капиллярные воздушные винты, используемые на
наших дирижаблях, но все равно это очень элегантное решение проблемы в
условиях, когда принцип капиллярности применить затруднительно, а может
быть, и просто невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138