Мне показалось, что это посыльный, который сидит у
телефона в обеденный перерыв.
- Понятно. Что ж, благодарю вас от всей души за любезность. Самое
главное в жизни, на мой взгляд, честное выполнение своих обязанностей.
- Это я благодарю вас, ваше преподобие.

Я покинул кабинку, но, если бы мог, охотно дал бы себе пинка в зад.
Маргрете я ничего объяснять не стал, пока мы не отошли подальше от здания
телефонной станции.
- Подорвался на собственной мине, дорогая. Я же сам ввел правило:
"никаких неоплаченных вызовов". Анализ счетов за телефонные разговоры
показал мне, что телефонные вызовы без предварительной оплаты никогда не
приносили нашей ассоциации никаких доходов... Девять из десяти звонков -
просьбы о вспомоществовании. А церкви, объединенные благочестием, не
филантропическая организация. Она сама нуждается в деньгах и не собирается
раздавать их кому попало. Что касается десятого вызова, то он поступает
либо от склочника, либо от психа. Поэтому я ввел такое жесткое правило и
строго требовал его соблюдения. Результаты сказались очень быстро.
Экономия в сотни долларов только на одних междугородных вызовах. - Мне все
же удалось выжать из себя улыбку. - Никогда не думал, что попадусь в
собственные сети.
- А какие у тебя теперь планы, Алек?
- Теперь? Выйти на шестьдесят шестое шоссе и выставить на всеобщее
обозрение большой палец. Я хочу добраться до Оклахома-Сити до пяти часов
вечера. Это нетрудно - город близко.
- Да, сэр. А почему до пяти, осмелюсь спросить?
- Ты всегда можешь спрашивать, и тебе это великолепно известно.
Брось-ка ты изображать этакую "невозмутимую Гризельду", любимая; ты
хандришь с тех самых пор, как мы углядели тот дирижабль. Так вот, потому
что в Оклахома-Сити есть окружной офис ЦОБ и я хочу туда попасть прежде,
чем он закроется. Погоди немного, и ты увидишь, как они расстилают перед
нами красную дорожку, моя родная. Доберемся до Оклахома-Сити, и все наши
неприятности останутся позади.
Этот полдень почему-то напомнил мне прогулку по полю, засеянному
сорго. Озимым сорго. Нам легко удавалось находить попутки, но все поездки
были очень короткими. В среднем мы делали по двадцать миль в час на шоссе
с установленной скоростью движения шестьдесят миль. Пятьдесят пять минут
мы потеряли по делу - бесплатная трапеза. В который раз достойный
представитель племени водителей грузовиков угощал нас едой, поскольку сам
решил поесть. И все по той причине, что не родился еще мужчина, способный
не оторваться от еды и не пригласить Маргрету, раз она тут. (А заодно
кормили и меня. Просто потому, что я входил в перечень ее имущества. Что
ж, не жалуюсь.)
Мы ели минут двадцать, но затем шофер потратил тридцать минут и
бесчисленное множество четвертаков на игральные автоматы... А я стоял
рядом и внутренне кипел, видя, как Маргрета хлопает в ладоши и радостно
взвизгивает при каждой удаче шофера. Однако ее общественный инстинкт был
верен: шофер довез нас прямо до Оклахома-Сити. Там он проехал через весь
город, хотя мог ехать в объезд, и в четыре двадцать высадил нас на
пересечении Тридцать шестой улицы и авеню Линкольна, всего в двух
кварталах от офиса ЦОБ.
Оба квартала я прошел, весело насвистывая. Раз даже пошутил:
- Улыбнись, любимая. Еще месяц, а может, и меньше, и мы будем ужинать
в "Тиволи".
- Правда?
- Правда. Ты столько мне о нем рассказывала, что я просто дождаться
не могу. А вот и дом, который нам нужен.
Офис находился на втором этаже. На сердце потеплело, когда я увидел
буквы, написанные на стекле: "Церкви, объединенные благочестием. Входите".
- После тебя, моя любовь. - Я взялся за ручку, чтобы открыть перед
ней дверь.
Но не открыл. Дверь оказалась запертой.
Постучал, потом увидел звонок и позвонил. Потом действовал
попеременно - стучал и снова звонил. И опять. И опять.
Какой-то негр со шваброй и ведром появился в коридоре и прошел мимо
нас. Я окликнул его:
- Эй, дядюшка! У тебя нет ключей от этой двери?
- Никак нет, капитан. А там никого и нет. Они обычно закрывают и
уходят после четырех.
- Понятно. Спасибо.
- Рад служить, капитан.
Когда мы опять оказались на улице, я глуповато улыбнулся Маргрете.
- Ничего себе, красная дорожка. Бросили работу в четыре. Когда кошка
спит, мыши веселятся. Обещаю тебе, что у кого-то головы после этого
полетят. Не могу в данной ситуации подобрать более удачное клише. Ах нет -
могу! Бедняки не выбирают. Мадам, а что, если мы сегодня переночуем просто
в парке? Ночь тепла, дождя не предвидится. Конечно, москиты и чиггеры
[личинки клещей, паразитирующих на мелких млекопитающих, птицах и т.п.]...
Зато никакой платы за помещение.
Мы ночевали в парке Линкольна на площадке для гольфа, прямо на
газоне, казавшемся живым бархатом - так он кишел чиггерами.
Но, несмотря на чиггеров, спали мы хорошо. Мы уже встали, когда
появились первые игроки в гольф, и удалились, сопровождаемые сердитыми
взглядами. Воспользовавшись общественным туалетом в парке, мы повеселели,
почувствовав себя чище, свежее. Я побрился, и мы оба позавтракали
бесплатной питьевой водой из фонтанчика. В целом настроение у меня было
довольно приличное. Правда, еще рановато, и вряд ли можно ожидать, что эти
нахальные плейбои из ЦОБ появятся на работе ни свет ни заря. Но тут мы
наткнулись на полисмена. Я спросил у него адрес публичной библиотеки, а
затем прибавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138