— снова задал вопрос следователь.
— Ничего не знаю и не ведаю! Никогда ни у кого не крал...
— Тогда приступим к делу, — кивнул Стороженко сотрудникам, а сам, пройдя в гостиную, уселся за стол и открыл свой портфель.
Телегин молча курил сигарету за сигаретой, а я зачем-то диагностировал его на расстоянии, применяя свою уникальную методику, как будто он был моим па циентом и ему необходима была консультация.
«Э, да у тебя, друг любезный, налицо все признаки
базедовой болезни, а поскольку ее провоцируют главным образом психические переживания, постоянные стрессы, значит, не так уж безоблачна и спокойна твоя
жизнь. Вот! У тебя даже наступила атрофия яичек...
Это серьезный симптом! Кстати, хороший пример для
моей статьи...»
Один из опоров — высокий усатый парень — прервал мои медицинские изыски и пригласил нас с Аллой пройтись по телегинским хоромам. И они впрямь заслуживали такого названия. Судите сами, все пять комнат были заставлены мебельными гарнитурами лучших итальянских фирм, какие я только знал. Гостиную украшала мебель фирмы «Турри» из дорогих пород дерева, сочетавшихся с мраморными скульптурами. В других помещениях мебель, произведенная фирмами «Медеа» и «Гарофоли», окончательно убедила меня, что Телегин не зря суетился в этой жизни, кое-что стоящее он действительно приобрел. Один только спальный гарнитур в дальней комнате, созданный знаменитой «ОАК», сам по себе тянул на целое состояние.
У Аллы от всей этой шикарной обстановки глаза вылезли из орбит, и она напомнила мне школьницу, впервые пришедшую на выставку художника и увидевшая там «ню»...
Никак не ожидал, что рядом со мной живет настоящий Крез. Подумав это, я гораздо внимательнее пригляделся к Телегину. Право же, мне очень захотелось пообщаться с ним на уровне «информационного поля», что я и не преминул сделать, вызвав в своем воображении образ хозяина квартиры и задав ему вопрос: «Чего ты боишься в настоящий момент?» Ответ, как обычно в таких случаях, не заставил себя долго ждать...
* * *
...О том, что обыкновенный фельдшер «Скорой помощи» Валерий Булавин неожиданно разбогател, я проведал от одного из своих мальчишек-информаторов, тринадцатилетнего Вадика, к имени которого дворовая за постоянный насморк добавила прозвище Шмыга. Вадик-Шмыга обожал наличные и, прежде чем сообщить мне что-то интересное из жизни семей несовершеннолетних подведомственного ему района, всегда предварительно обдумывал примерную стоимость информации. Вот и при той нашей встрече он, шмыгнув носом, заявил:
— Новость обойдется вам в пятьдесят тысяч. — Рассказывай, — кивнул я.
— На улице Обручева в доме тридцать девять проживает один докторишко-фельдшеришко по фамилии Булавин. У него имеется младший братец Алешка — восьмилетний сопляк. Он-то и имел глупость похвастаться вчера перед своими друзьянами, что брат Валерик притаранит домой целую шкатулку старых орденов, и даже показал им какой-то облезлый крест, на котором сзади видна надпись: «Измаил взят декабря 11 1790...»
— Может, в той шкатулке и был только этот крестик, — сказал я, сделав вид, что это сообщение меня не интересует.
— Аванс! — тут же потребовал юный вымогатель, и мне пришлось раскошелиться на десять тысяч, после чего он продолжил: — Нет, там было полно всяких орденов! Я о таких и слыхом не слыхивал. Например, на одном из них в самом центре есть слова «Польза, честь и слава», а на другом не по-нашему написано и при нем имеется какой-то красный с белым крестик прямо на двуглавом орле с короной...
— Ладно, ладно, будем считать, что твое сообщение не полная лажа. Вот тебе еще десять тысяч, а остальные получишь после моей проверки. Может быть, даже добавлю... Так в какой квартире, ты говоришь, живет этот самый Булавин? В пятьдесят пятой? Ладно, служи дальше, и я тебя не забуду...
На самом деле меня очень заинтересовало сообщение Вадика-Шмыги, и потому, придя домой, я тут же подошел к книжной полке и отыскал справочник по старым российским орденам, из которого и узнал, что самым первым в России был учрежден орден Святого
Андрея Первозванного по приказу самого Петра Великого. Всего же Петр при жизни учредил два ордена, а уже к 1917 году в России существовало восемь орденов, несколько десятков медалей и множество коллективных наград, жалуемых целым воинским подразделениям за особые боевые заслуги. Судя по тому
описанию, которое дал мне Вадик, у Булавина находились, по крайней мере, два очень дорогостоящих ордена, и скорее всего, одним из них был орден Святого
равноапостольного князя Владимира первой степени и старейший польский орден Белого Орла, восстановленный Александром I в 1815 году, когда Королевство
Польское было присоединено к Российской Империи.
Да только за эти две побрякушки их нынешнему держателю Булавину можно было отвинтить башку. Нельзя такие дорогие вещи хранить дома, ведь это музей
мыс редкости и требуют особой системы охраны...
В общем, через пять минут я созвонился с Пашкой Прохоровым, которого в наших кругах гораздо лучше ? Мозоль, и назначил ему встречу , что на нашем кодовом языке означало: ресторане в Парке культуры _
Встреча состоялась, как я и планировал, несмотря на то, что на улице шел проливной дождь. Мозоль, дожидаясь меня, назаказывал пять кружек пива и сам же их все вылакал...
— Есть дело, — сказал я Пашке, когда выпил первую кружку. — Шкатулка со старинными орденами в жилой квартире дома на улице Обручева. В однокомнатной квартире проживают двое — фельдшер Булавин и его младший брат, школьник Алеша. Как обычно, понаблюдай за их распорядком дня, заранее подумай, где он может хранить ценности и.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137