ЧАСТЬ 1

...Сначала я услышал скрип рассохшихся половиц, по которым осторожно ступали чьи-то ноги, затем звякнул таз, и кто-то, шумно выдохнув, вылил воду из него на себя. Отфыркиваясь, существо прошлепало босыми ногами до буфета, вынуло оттуда початую бутылку и с характерным звуком налило из нее в стакан, потом, жадно урча, заглотнуло похмельную жидкость и облегченно произнесло:
— Сегодня Верка получку притаранит!..
...Ее предсмертный крик все еще стоял у меня в ушах. Сорокалетняя женщина даже переодеться после работы не успела. Зверь налетел на нее в прихожей и тут же зашарил жадными лапами по тем местам, которые женщины считают укромными.
— Отдай, падла! —хрипел зверь.
Но женщина денег не отдала, она заранее, зная нрав мужа-алкаша, спрятала получку под крыльцом. И тогда зверь, схватив топор, раскроил своей жертве голову...
...На следующее утро из интерната вернулись дети, чтобы побыть с родными в выходные дни. Белокурый мальчик лет двенадцати первым вбежал в дом. В полутьме прихожей он не заметил тела матери, на нее наткнулась чуть позже его младшая сестренка. Сам же
он, позвав: «Мам? Пап? Вы дома? Это мы!», прошел в комнату и сначала не понял, что делает его отец. Может быть, он выкручивает перегоревшую лампочку?.. И только потом мальчик с ужасом осознал, что из-под потолка на него смотрят уже мертвые глаза...
Именно в этот момент мне послышался чей-то тихий смех из самого темного угла комнаты, будто кто то радовался тому, что здесь произошло.
Стряхнув с себя ночное наваждение, я вскочил с набитого свежим пахучим сеном тюфяка и попытался вспомнить, как оказался в этом старом деревенском доме.
...Я получил письмо от давнего своего знакомого, священника из сельского прихода в Тверской области, приглашавшего меня посетить его незамедлительно. К этому времени я уже устал от своей медицины и потому принял предложение.
Деревушка Берестово находилась в двадцати километрах от Торжка. Я приехал туда поздним вечером. Отец Сергий, которого я помнил еще безусым семинаристом, уговорил меня переночевать в одном из пустующих домов, где он и сам частенько отдыхал после церковных служб. А вообще-то, у него был свой дом в Торжке.
Прогулявшись перед завтраком по саду, я совсем забыл о тех ночных кошмарах, что привиделись мне под крышей этого ветхого сооружения. К тому же отец Сергий направил ход моих мыслей в иное русло.
Разглаживая бороду, священник — коренастый, невысокого роста человек — повел свой рассказ, медленно подбирая слова.
— Не секрет, что разные люди по-разному относятся к жизни. Некоторые, бессребреники, ощущают жизнь как праздник, который означает движение к возвышенной цели. Другие, напротив, преодолевают одну преграду за другой, как бы поднимаясь по вечной лестнице, у которой нет конца. И заметьте, уважаемый доктор, вторых гораздо больше, чем первых. И хотя, в сущности, и те и другие — неплохие люди, им трудно жить рядом в мире и покое. Между ними всегда пропасть непонимания, потому что у них разный уровень ощущения жизни...
Витиевато изъяснялся отец Сергий. Подобное водилось за ним и в те времена, когда он еще не принял сана и звался просто Валера. Будучи студентом медицинского института, я часто наведывался в прежний Загорск, где мы бродили с ним по полям и лесам, ведя бесконечные споры о смысле жизни, о нашем предназначении, о многом-многом другом. А потом произошел случай, разделивший мою жизнь на две части — до и после...
Это произошло в одном из туристических походов, уже после окончания медицинского вуза. Во время дневки, в грозу, в меня неожиданно угодила шаровая молния. Когда друзья отыскали мое бездыханное тело, шансов выжить у меня почти не осталось. И все-таки меня вернули в этот мир... Оклемавшись, я ушел в лес, чтобы вернуться в лагерь уже другим человеком. Способным видеть и слышать то, чего не могут другие...
— Хочу закончить мысль о хороших людях, — продолжал отец Сергий. — Мой дьяк — очень хороший человек, но именно он сподобился написать на меня заявление в прокуратуру, обозвав мерзавцем и мздоимцем. За что, спрашивается? За то, что я якобы продал заезжим спекулянтам икону «Архангел Гавриил», заменив подлинник на копию... Результатом этого оговора стало уголовное дело, возбужденное против меня правоохранительными органами. Последовали бесконечные допросы, следственные эксперименты, которые просто выводили меня из себя. К тому же верховный церковный иерарх временно отстранил меня от исполнения обязанностей. Богослужение в моем приходе проводил тот самый оклеветавший меня дьяк, что, вообще-то, противоречило канонам святой церкви... Минуло месяца три. Моя виновность оказалась недоказанной, и я вернулся к своей прежней деятельности... Подозрения, оскорбления, которые я перенес ни за что, — все это можно пережить. Меня сейчас куда больше волнует судьба иконы. Куда она девалась? Кто ее подменил? Ведь ей цены нет...
— Откуда вы знаете о ее художественных достоинствах? — спросил я.
— Меня просветил один художник, приезжавший к нам на этюды. Он сказал, что икона «Архангел Гавриил», вполне возможно, принадлежит кисти кого-то из иконописцев рублевского круга. То ли Феофану Греку, то ли Прохору с Городца, то ли Даниилу из Андроникова монастыря. А может быть, даже и самому Андрею Рублеву... Честно сказать, я поначалу не очень поверил тому художнику, пропустил его слова мимо ушей. И только после того, что со мной произошло, всерьез задумался: что, если в моих руках действительно находился шедевр древнерусской живописи, который я не смог сохранить?.. Вот и маюсь теперь, как тот пуританский аскет, который считал, что в жизни нет места веселью и шуткам, ибо сама по себе жизнь для этого слишком серьезна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137