— Почему вы думаете, что эта записка написана им?

— А кем же еще? Я ведь, заметьте, в ресторан «Якорь» не пошел. Что должен был делать этот самый Владимир Сергеевич, которого, как следует из записки, кто-то в чем-то просил мне помочь, не дождавшись меня? Вернуться в гостиницу. А он не пришел...
— Логично, — кивнул Шебаршов. — Разрешите от
вас позвонить?
— Сделайте одолжение, — указал я на телефонный аппарат и пошел в ванную.
Вернувшись через несколько минут, я застал Шебаршова все еще сидящим у телефона. Задумчиво перелистывая записную книжку в зеленой дерматиновой обложке, он, не глядя на меня, сказал:
— С вашего разрешения, я заберу записку. Спасибо, вы нам очень помогли... А труп нам все же удалось опознать. Вам, кстати, ни о чем не говорит кличка Шлонт?
— Нет. Среди моих знакомых уголовников не водится...
— Извините, я имел в виду Селезнева Владимира Сергеевича. Он был в розыске за совершение ряда преступлений в соседней области.
— Какого рода преступления он совершил? — из чистого любопытства спросил я.
— Разбойные нападения, — жестко проговорил опер.
— Интересно, чем это я смог привлечь внимание столь выдающейся личности? — пожал я плечами.
— Да, конечно... Ну что же, извините за беспокойство. Будем разбираться... — Шебаршов направился к двери, но у порога неожиданно повернулся и, глядя мне прямо в глаза, задал новый вопрос: — Игорь Васильевич, а фамилия Викторенко вам тоже незнакома?
— Первый раз слышу. Тоже из уголовников?
— Да, он вместе со Шлоптом, то есть Селезневым, «гоп-стопом» занимался...
— Ах так... — сказал я, зевая в кулак. — Странные, право, дела придумывают себе люди...
— Вижу, что я вас утомил. Отдыхайте, Игорь Васильевич. Но если вы нам понадобитесь, придется вас еще раз побеспокоить. Сами понимаете, подобные
а убийства лучше всего раскрывать по горячим следам... Этот мальчишка, подумал я об опере, когда он вышел, совершил уже как минимум два просчета в разговоре со мной. Сообщил мне секретную следственную информацию и дал понять, что за мной охотятся, то есть насторожил. Спасибо ему, конечно. Но
неумехам вряд ли удастся раскрыть убийство. ! ужен более опытный специалист, следователь прокуратуры. А он почему-то до сих пор не объявляется, посылает ко мне мальчишку-лейтенанта...
Перед сном я перелистал свой блокнот. Завтра гром у меня должна состояться встреча с одним местным газетчиком, много лет собирающим материалы краеведению Вологды и окрестностей. Я очень надеюсь, что он подскажет мне местонахождение бывшего имения купца Федорова. Ну а сегодняшний день определенно не потерял даром. Не сразу, но все-таки •шел бывший городской дом купца. Его, несколько расстроив, отдали под Дворец культуры. О картинах, разумеется, там никто ничего не знал. Да я и не ожидал, что мои розыски сразу же увенчаются успехом, не бывает.
Судьба шедевров интересовала не только меня, и го естественно. Но зачем уникальные картины понадобились бандитам с большой дороги? Что они с ними .будут делать? Значит, наверняка есть еще один «заказчик», близкий к криминальной сфере...
С этими мыслями я и заснул. Проснулся рано и тут же занялся утренней гимнастикой.
Уже находясь под струями теплой воды, льющейся из душа, я вдруг вспомнил фамилию, которую называл мне приходивший вчера опер. Викторенко... А ведь я, пожалуй, знал одного человека с такой фамилией. Мы вместе с ним служили в разведроте, в Афганистане. Я к нему относился хорошо, но только до того момента, пока не стал свидетелем, как он самолично расстрелял пятерых душманов, захваченных в плен взводом, которым я командовал. Потом Викторенко ранили, и с тех нор больше я его не встречал. Возможно, был комиссован. Точно помню, что в роте Серегу называли Ма-,лдоной, поскольку он был чем-то похож на знаменитого футболиста: такой же плотный, коренастый, невысокого роста и очень живой... Неужели жизнь чдейка довела бывшего сержанта до грабежей на большой дороге?.,
С Геннадием Аристарховичем Стрелковым, корреспондентом газеты, мы встретились в читальном 1.те городской библиотеки. Это был высокий худощавый человек с редкими прямыми волосами цвета соломы Говорил он раскованно, сыпал к месту и не к ю: ету анекдотами и всякого рода прибаутками, при-'!;-.( хохотал над ними так, что со стороны могло показаться, что это не он, а ему их рассказали.
Когда перешли к делу, Стрелков спросил:
— Что вас интересует о купце Федорове?
— Меня, кик искусствоведа, больше всего интересуют картины, которые находились в его домашней коллекции, — ответил я.
— Да, да. Это очень интересно' Я вот тоже,,. Хотел бы иметь свою коллекцию. И много денег! Хотя — что значат деньги, когда нет счастья! Вон у султана Брунея на личном банковском счете лежит кругленькая сумма в тридцать семь миллиардов «зелененьких», такой, знаете ли, маленький роскошный дворец имеется, стоимостью приблизительно восемьсот миллионов, двести пятьдесят автомобилей разных марок, десяток яхт, две жены-красавицы... И все это ему не в радость. Жены — стервы, кричат, ругаются целыми днями, на машинах никуда не уедешь — дорог нет, на яхтах не уплывешь — у султана бывают приступы морской болезни. Так и живет, бедолага, в золотой клетке... Черт знает что, а тут на опохмелку не всегда наскребешь! — закончил Стрелков и громко загоготал. На него тут же зашикали со всех сторон читатели. — Нет, тут нам спокойно поговорить не дадут, — недовольно нахмурился Гсш1адий Аристархович. — Знаете что, пошли ко мне. Это рядом. Там и побеседуем.
Через десять минут мы входили в парадное новенького семиэтажного здания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137