Припухлые веки позволяли предположить хроническое заболевание почек. Но один симптом показался мне чрезвычайно опасным, потому что он был совсем свежим. Посетитель почти наверняка испытывал резкую боль в области желудка и двенадцатиперстной кишки, у него началось обострение язвенной болезни и вчера была кровавая рвота...
— Я к вам не из-за болезни, Виталий Севастьянович, — прервал мои наблюдения неизвестный. — Мне рассказывал о ваших успехах в экстрасенсорике наш общий знакомый, полковник Стариков. Помните вы такого? И о деле, связанном с похищением и убийством девушки?..
Еще бы не помнить! Старикову, «важняку» из Главного следственного управления МВД России, я помогал неоднократно. И о деле этом я вспоминал особенно часто, потому что поиск несчастной стал для меня первым испытанием в практике моих теоретических изысканий в области экстрасенсорики. Именно тогда я почувствовал уверенность в своих силах. Я мог выходить на «информационное поле» Земли, мог получать оттуда любую необходимую мне информацию о прошлом и будущем.
— Давайте знакомиться, — протянул мне руку необычный посетитель. — Старший советник юстиции, следователь Главной транспортной прокуратуры Мат-виевский Леонид Васильевич.
— Прошу в кабинет, Леонид Васильевич, — сказал я и, пропустив его вперед, повернулся к ассистентке. — Танечка, не в службу, а в дружбу: позвогдате, пожалуйста, Елене Сергеевне, передайте мои глубочайшие извинения и сообщите, что наше рандеву сегодня вечером не состоится.
— Хорошо, Виталий Севастьянович, я сейчас же позвоню.
— Спасибо. И до свидания. До завтра... Матвиевский уже расположился сбоку от стола и,
словно забыв, что он не у себя в кабинете, то включал, то выключал настольную лампу.
Я слегка кашлянул и занял свое привычное место.
— Извините, — проговорил он, смутившись. — Я даже не знаю, с чего начать. Понимаете, со мной последнее время происходят какие-то непонятные вещи. Куда-то исчезают важные документы, пропадают свидетели... И потом, я все время чувствую чье-то давление на свое сознание. Появляются странные мысли, совершенно не свойственные мне ощущения...
Я с интересом слушал Матвисвского. Вот уже год я занимался исследованиями в области воздействия на подсознание человека, изучал парапсихологию. И сейчас передо мной сидел человек, на которого кто-то негативно влиял, давил, посылал ему отрицательные установки, то есть установки на саморазрушение. О таком пациенте я мог только мечтать. Тогда еще я и предположить не мог, что все это только хитрость следователя. Привело же его ко мне конкретное уголовное дело, по которому он, зайдя в тупик, хотел получить от меня деловой совет...
—Расскажите-ка обо всем с самого начала, — попросил я Леонида Васильевича.
— Это займет много времени... — неуверенно сказал он. — Впрочем, если вы никуда не торопитесь...
— Уже не тороплюсь, — улыбнулся я.
— Понимаю, — виновато покачал он головой. Потом, немного помолчав, начал свой рассказ...
* * *
! В то утро мне позвонил заместитель начальника следственного управления Главной транспортной прокуратуры Алексей Федорович Смирнов:
— Леонид Васильевич! Срочно отправляйтесь на Павелецкий вокзал. Погиб известный искусствовед Игорь Скорин...
Хотя дел в моем производстве было и так хоть, я не стал возражать и выехал на задание.
В кабинете у начальника транспортной милиции я застал нескольких оперативных работников, занимавшихся расследованием причин гибели Скорина.
Совещание начал полковник милиции Хайруллин. После краткого сообщения он довольно-таки уверенно, если не сказать самоуверенно, заявил: «Убийство Скорина никакой загадки не представляет. Убийца задержан с поличным и изобличен».
— После вашего заявления, Рафик Мубинович, ничего больше не остается, как только оформить все документы и отправить убийцу в суд, — усмехнулся я. — А вы ведь опытный офицер милиции и прекрасно знаете, что первое впечатление часто бывает ошибочным...
— Я сужу по фактам, Леонид Васильевич, а они весьма, на мой взгляд, убедительны... Вчера вечером в двадцать два часа тридцать минут сотрудник милиции старший сержант Васечкин, обходя с напарником вагоны электрички, направлявшейся из Ожерелья в Москву, за несколько остановок до конечной станции маршрута обратил внимание на высокого худощавого мужчину. На нем была низко надвинутая на глаза, изрядно потрепанная шапка, старая куртка с заплатами на локтях и давно не стиранные брюки. В руках он держал узел с какими-то вещами, причем из узла выглядывал воротник из каракуля. Увидев милиционеров, неизвестный стал трусливо озираться, хотел сойти на ближайшей остановке.
Сержант Васечкин, посчитав поведение этого человека подозрительным, попросил его предъявить документы...
* * *
То, о чем рассказывал полковник Хайруллин, каким-то образом обрело плоть и кровь. Именно сейчас, в своем рабочем кабинете, в котором я слушал от Матьпсьского историю гибели искусствоведа, мне вдруг почудилось, что я нахожусь рядом с Васечкиным и его напарником в тамбуре вагона электрички.
— Это у вас вместо паспорта? — спрашивал, показывая на бумагу, Васечкин у подозрительного мужчины, но тот только гугукал и махал свободной от ноши рукой.
Так ведут себя глухонемые, подумалось мне. А логом я увидел справку, даже прочитал, что лам было написано. В справке, выданной гражданину Бляхину, говерилось о том, что он был досрочно освобожден из заключения, где отбывал срок за воровство.
Васечкин попытался проверить содержимое узла, но Бляхин, оттолкнув его напарпника, бросился бежать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137