— Кажется, есть... Точно! Она у меня в портмоне. Взял у его знакомой. Надо не забыть подшить к делу...
Небольшая фотография размером девять на двенадцать изображала сильного, уверенного в себе мужчину лет тридцати пяти, с открытой приятной улыбкой на лице.
— Я, с вашего разрешения, Леонид Васильевич, немного поколдую, а вы пока налейте себе чайку. Чайник и чашки вон в том шкафу.
Пока Матвиевский возился с приготовлением чая, я настроился на контакт с «информационным полем». Затем вызвал из небытия фантомный образ Скорина. Я видел его туманный силуэт и слушал его рассказ...
Рассказ призрака
Мертвое тело молодого мужчины лежало на последних ступеньках внизу каменной лестницы, ведушей в ресторан, название которого-Якорь, горело, переливалось вверху неоновыми огнями. Само тело, В оказавшееся в перекрестке световых лучей от фар двух милицейских машин, лежало как-то на боку, и потому .им в подбритом затылке сразу бросилась мне в То, что мужчину застрелили, я понял сразу.
— Ваши документы! — чертиком из коробки выскочи:! откуда-то и остановился возле меня невысокий в кожаной куртке и потертых джинсах. Если бы
..шал, как одеваются на дежурство оперуполномоченные уголовного розыска, то обязательно попросил 'подошедшего ко мне человека представиться Пер-Повертев в руках мое удостоверение, в котором значилось: «Скорин Игорь Васильевич, редактор издательства «Искусство», опер вернул мне красную книжечку с золотым тиснением на обложке «Пресса».
— Старший лейтенант милиции Шебаршов, — представился наконец и сам милиционер. — Скажите, Игорь Васильевич, вы случайно не слышали выстрелов, криков?
— Нет.
— А что вы делаете в нашем городе, позвольте спросить?
А вот это знать местной милиции было совсем необязательно. В самом деле, не буду же я подробно распространяться перед всяким неофитом о том, что мне слало доподлинно известно о некоей коллекции уникальных художественных полотен, исчезнувших из ниду знатоков и любителей живописи довольно давно. Конечно, я мог бы прочитать этому оперу лекцию о старых голландцах, о том, как почетно и престижно стать первооткрывателем забытых художественных ценностей, установить имя создателя картины, которая веками значилась во всех каталогах мира как «». Но распространяться об этом я не буду — не время и не место. Поэтому я ответил односложно: «В командировке».
—Желаю, чтобы она была успешной, — улыбнулся Шебаршов и тут же добавил: — Очень может быть, что вы нам еще понадобитесь...
— Всегда к вашим услугам, — кивнул я.
Говоря сугубо доверительно, заниматься розыском художественных ценностей я бы никогда не мог себе позволить, если бы не мой «заказчик». Так я называю чисто весьма преуспевающего бизнесмена. Его имя очень хорошо известно в определенных кругах банковского бизнеса, но о том, что он страстно увлечен о различных предметов, имеющих отношение к художественным ценностям, знает ограниченное число людей — близкие родственники и знатоки искусства, которых он иногда приглашает в качестве экспертов.
Вот и я однажды попал в этот самый «ограниченный круг». Собирая материал о творческом наследии недавно скончавшегося художника-баталиста Николая Яковлевича Бута, я узнал, что многие его этюды, эскизы, наброски скупил у наследников некто, пожелавший остаться неизвестным. Настоящему журналисту только дай зацепку, а уж размотать клубок тайны — дело его профессиональной чести. Конечно же, я узнал, кто он, тот коллекционер, пожелавший скрыть свое имя, и написал о нем большой материал. Однако этот материал о банкире, любителе живописи, почему-то не пошел в печать. Гонорар за неопубликованный очерк заплатил мне сам банкир, пригласивший меня на встречу в Центральный выставочный зал.
Он оказался моложавым человеком с уже достаточно округлившимся брюшком и заметной лысиной на темечке.
Мы бродили по выставке молодых художников, и он увлеченно рассказывал о своей коллекции полотен современных русских живописцев. Потом неожиданно перевел разговор на мои творческие изыскания.
— Ваши статьи-расследования, а иначе их назвать нельзя, читаю в разных изданиях с особым удовольствием. Каждый раз, описывая свои поиски того или иного шедевра, вы сочиняете целый детектив. Оторваться невозможно...
Меня несколько задело словечко «сочиняете». Знал бы этот «мешок с деньгами», как нелегко подчас достаются мне факты. Сочинять — не мой профиль, я пишу только о том, что видел и хорошо знаю.
В конце нашей беседы банкир пообещал посодействовать изданию моей будущей книги и попросил только об одном — никогда ничего о нем самом не писать, пояснив это престранное желание собственной скромностью и нежеланием привлекать к себе излишний интерес у окружающих.
С тех пор банкир регулярно звонил мне, справлялся о здоровье и ненавязчиво предлагал поинтересоваться судьбой того или иного мастера кисти и его работами. Отчеты в двух машинописных экземплярах я передавал через водителей банкира — каждый раз новых, приезжавших на разных машинах (я насчитал 1 их с добрый десяток). Как правило, через неделю после передачи очередного отчета я шел в банк, где у меня был открыт личный счет, и снимал с него энную сумму, поступившую от моего «заказчика». Честно сказать, эти суммы значительно превышали мои более скромные заработки в родном издательстве. В принципе, я мог бы теперь вполне обходиться и без работы, но привычка — вторая натура, мне не хотелось уходить из дружного коллектива, к тому же много времени служба у меня не отнимала.
Так вот, неделю назад «заказчик» позвонил мне снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137