..
Это мне показалось странным. Боевой офицер, афганец, и вдруг боится какой-то Стеллы... Кто эта женщина? Что связывало ее со Скориным? Тут надо разобраться...
Зазвонил телефон. Я извинился перед Матвиевским и поднял трубку. Незнакомый голос попросил позвать Леонида Васильевича. Я передал трубку Матвиевскому и стал рассматривать фотографию Скорина, лежавшую на столе. Моя попытка вновь обрести контакт с сознанием умершего закончилась неудачей. Полной неудачей. Такого у меня еще не было! Разозлившись, я вновь и вновь «стучался» в дверь «библиотеки сознания «информационого поля», но опять безуспешно. И вдруг я почувствовал толчок. Перед моим мысленным взором предстала общая тетрадь. На ее обложке была наклеена бумажная полоска с надписью: «Начато летом 199... года. Окончено...» Даты окончания записей в тетради не оказалось. На первой странице я легко смог прочитать: «Из записок художника».
Невидимая тетрадь
«Увы, я не писатель и не обладаю замечательной способностью живописать словами то, что вижу. Мне гораздо ближе колонковые кисти, холст, палитра да тюбики с разноцветными красками. И все же попытаюсь изложить на бумаге историю, происшедшую со а мной этим летом.
По профессии я художник, по призванию — страстный любитель природы. Может быть, именно поэтому из меня и получился неплохой художник-пейзажист. Довольно часто забирался я со своим этюдником в непроходимую лесную глухомань. Вот и Вологодскую область я облазил вдоль и поперек. А какие чудесные этюды удалось сделать мне на туманных берегах озера Белого! Все их потом растаскали мои друзья из питерской мастерской. Но не менее ценными для них являлись и те байки, что подслушивал я на охоте и рыбалке. Эта истории я рассказывал друзьям в темные зимние вечера возле горящего камина.
Но одну историю я им не стал бы рассказывать, не решился — очень уж она была ужасной...
На человеческий скелет я набрел совершенно случайно, когда собирал грибы в густом ельнике неподалеку от райцентра Кириллов. Обходя ямы и взгорки, я палкой разгребал прошлогоднюю хвою, под которой довольно часто попадались семейки сыроежек и лисичек, а иногда и крепенькие малютки-боровички. Все найденные грибы я аккуратно срезал у самого основания ножиком и складывал в лукошко.
И вдруг!.. Представьте себе мое состояние, когда рядом с железнодорожной насыпью, нагнувшись за чем-то белым, видневшимся в траве у молодой разлапистой елки, я почувствовал, что сжимаю в своих пальцах костные фаланги человеческой руки!.. Нет, нет, сначала я даже не испугался, скорее, просто подивился, как на какое-то наваждение. Но потом, когда приподнял колючие ветки елки, стелившиеся по земле, и увидел в полный рост человеческий скелет, — я просто остолбенел. Особенно меня поразил смертный оскал черепа с пустыми дырками глазниц... .
Позже я узнал, что найденные мною останки принадлежали молодой женщине. В заключении судебно-медицинский эксперт утверждал, что ей было нанесено более двадцати колото-резаных ран. (Не понимаю, как это он умудрился их сосчитать, ведь мягкие ткани практически полностью отсутствовали!) И еще один вывод сделал эксперт. От времени убийства до обнаружения трупа прошло никак не меньше шести месяцев.
Мне пришлось побывать в тех злополучных местах еще несколько раз, и всегда я чувствовал себя не лучшим образом. Казалось, что над самим ельником и вокруг него разлиты эманации страха и отчаяния, от которых у меня невольно подкашивались ноги и перехватывало дыхание.
Милиция и их добровольные помощники из ближайших поселков долго и тщательно прочесывали о местность у железнодорожной насыпи. Мне, например, удалось обнаружить женское зимнее пальто, а кто-то из деревенских наткнулся на теплую вязаную В шапочку... Все эти и другие найденные вещи, несомненно, принадлежали убитой.
Уголовный розыск после многотрудной работы установил личность потерпевшей. Помог этому ярлык фабрики-изготовителя на пальто убитой. Через отдел сбыта фабрики, находившейся в Казани, оперативники узнали, куда поступила партия этих пальто. Оказалось, что она была отправлена в город Острогожск Воронежской области. И там распродана. Местная милиция сообщила, что уже полгода разыскивает пропавшую студентку местного медицинского училища Елену Старостину. Когда ее матери предъявили для опознания найденные вещи, она сразу же подтвердила, что они принадлежали ее пропавшей дочери.
Из опроса подружек Лены выяснилось, что она однажды познакомилась с неким Семеном, якобы приезжавшим в Острогожск в командировку. С помощью тех же подружек был составлен фоторобот предполагаемого преступника, который напечатали в ряде газет. Появился он и в вечерней газете Вологды...
Шло время. Я начал забывать о жуткой находке у городка Кириллов. К тому же в милицию меня уже не вызывали. Словом, я мог продолжить свои занятия живописью на пленэре.
Как-то, работая над этюдами на живописном лесном берегу озера Белое, я познакомился с местным жителем Николаем Бромбергом. Встреча наша была любопытной, и о ней стоит рассказать.
...Моторная лодка, ревя мощным двигателем, несколько раз пересекла озерную гладь, словно желая быть запечатленной в моих акварелях. Я не заставил себя упрашивать и изобразил белоснежный катер на темно-голубой воде. Получилось, на мой взгляд, красиво и впечатляюще, хотя импровизации я, как всегда, не избежал.
В очередной раз моторка свернула прямо в мою тихую бухточку, где я увлеченно творил, и приткнулась к берегу. Из нее выбрались двое мужчин в рыбацкой амуниции.
— Давай, СеНя, выгружай добычу, а я пока за машиной схожу, — громко сказал пожилой молодому и пошел в мою сторону, Проходя мимо меня, он вдруг остановился как вкопанный, покрутил свой длинный седой ус и восторженно пробасил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137