— Какая красотища! Невольно напрашиваются строки Заболоцкого. Помните: «...что есть красота и Н почему се обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?» Да-а, все-таки у художника особый глаз. Он вроде бы видит все, что и мы, простые смертные, но как видит! В превосходной степени!.. Разрешите представиться, — обратился он уже непосредственно ко мне. — Николай Вениаминович Бромберг, местный фермер, а еще мечтатель и филантроп, как считает моя жена. Веду, знаете ли, свое хозяйство. Но обожаю искусство во всех его проявлениях. Много читаю. Собрал неплохую библиотечку, в которой, между прочим, есть альбомы и книги по живописи... Но вот беда, похвалиться, перемолвиться впечатлениями, увы, некому и не с кем. Глушь, провинция... Вы уж не сочтите за труд посетить меня в любое время дня и ночи. Милости просим!
Признаться, я несколько смутился от столь неожиданного и настоятельного приглашения.
— Удобно ли это... — неуверенно пробормотал я, теребя мягкий кончик акварельной кисти. — Мы ведь совершенно незнакомы.
— Это вы бросьте! Никаких церемоний. У нас все по-простому, от души. Знаете что, поехали к нам прямо сейчас. И живите сколько захотите. Нет, правда! Отдых классический, на всем готовом... И никаких денег! — заявил он сразу же, предвосхищая мой вопрос. — Поехали, поехали! Не пожалеете. Вот только я машину подгоню...
Через полчаса мы втроем катили в побитом, армейского образца «уазике» по наезженной лесной колее, идущей по просеке. За рулем находился высокий, здоровенный парень с золотыми коронками на верхних передних зубах. Чем-то он показался мне знакомым. Где-то я уже видел это лицо. Память у меня профессиональная, и потому ошибиться я никак не мог. Но где я его видел, вспомнить пока не удалось.
Николай Вениаминович тем временем болтал без умолку о художественной выставке, которую он посетил два года назад, когда проездом находился в Москве.
Приехали мы в небольшой лесной поселок минут через двадцать. Шесть-семь покосившихся домишек,
как древний посад, окружали старинный двухэтажный
особняк из красного кирпича.
— Вот здесь мы и обитаем, — засуетился хозяин, от кривая дверцу и помогая мне вылезти из машины.
— Мы здесь как у Христа за пазухой, живем и в ус не дуем. Никто нас не трогает, и мы никому не мешаем. И все же иногда не хватает связи с внешним миром — ближайшим телефон в конторе совхоза, до которого двадцать километров... Проходите в дом! Эй, хозяйка, встречай гостя! — крикнул Николай Вениаминович, взбегая по каменной лестнице к входной двери.
Я, взяв свой этюдник и рюкзачок, набитый всякой всячиной, направился к дому. Но перед тем, как поставить ногу на первую ступеньку лестницы, обернулся, чтобы поблагодарить водителя за доставку моей персоны в нужное место, и удивленно замер. Белобрысый водитель, раскрыв рот, с ужасом смотрел на чей-то портрет в вечерней газете, которую я случайно оставил в салоне автомобиля. И тут я вспомнил, где видел этого фиксатора. Да, сомнений быть не могло. Убийца Лены Старостиной и водитель «уазика» — одно и то же лицо!..
Все во мне напряглось. С трудом заставив себя повернуться к убийце спиной, я неторопливо поднялся по лестнице, думая только о том, как добраться до телефона и сообщить о своих подозрениях в милицию, но похоже, это сделать будет непросто... Вечером за столом собралась вся семья Бромбергов. На меня произвели хорошее впечатление и жена Николая Вениаминовича Флора Адольфовна, и их дочери — Нина и Ирина. Несколько особняком держался муж Нины Арнольд, но зато их двенадцатилетний сын Иосик был само очарование!..
И все же, надо признаться, мне в тот момент было не до восторгов и теплых бесед. Потрясенный страшным открытием, я мучился сомнениями, не знал, что делать. В самом деле, рядом с этими милыми скромными людьми живет убийца. Знают ли они об этом? Если знают, то это ужасно. А если нет, то я должен им сказать, предупредить об опасности... Не исключал я и того, что мог ошибиться с фотороботом и возвести на человека напраслину. Этого я боялся больше всего, хотя, честно говоря, ошибка в данном конкретном случае почти исключалась. Сходство-то было разительное!..
Застольная беседа Бромбергов касалась в основном их повседневных забот: сколько выловлено и отправлено на рынок рыбы, каковы надои молока и хватит ли его для запуска купленного недавно оборудования небольшого сыроваренного завода. Ну, и так далее и тому подобное...
Выбрав момент, я спросил у Бромберга-старшего, а давно ли у него работает его водитель. ? Первым на мой вопрос ответил Иосик:
— Дядя Сема очень добрый! — закричат он. — Он
обещал взять меня с собой на рыбалку! ~ Все заулыбались, а Нина Николаевна даже покраснела от удовольствия.
— Семен Горбунов — прекрасный работник, — подтвердил Николай Вениаминович. — Он ведь не просто мой водитель, он еще и управляющий в нашем хозяйстве. Мы ему безгранично доверяем.
Закурив трубку, Бромберг продолжил:
— Горбунов у нас около года. Я приютил его, взял на работу, когда он только-только вышел из тюрьмы. Сидел он несправедливо. Его подставили плохие люди, уговорив взять на себя чужую вину... В хозяйстве он оказался человеком незаменимым. Привез сюда свою супругу, привел своих знакомых. Все они очень нам помогают, работают честно. Иногда, правда, напиваются, но не без этого же, сами понимаете...
— А как вам достался этот замечательный особняк? — поинтересовался я.
— О, это целая повесть! Когда-нибудь я вам ее расскажу. А сейчас могу сказать только, что мы собственными руками восстанавливали этот разрушенный временем и злыми людьми дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137