— Сколько они у тебя весили?— спросил он у кузнеца, у старого Рейна из Кообати.
— Вот эта весит шесть пудов. Можно бы сделать и потяжелее, но они показались и так уж слишком громоздкими, да и лишнего железа не было,— ответил кузнец.
Ааду вынул свой футшток и измерил толщину кницы на изгибе — вышло три дюйма две линии; он вытащил из нагрудного кармана замусоленную, истертую от долгого употребления регистровую книжку и сравнил толщину кницы с регистровой нормой — да, выходит, маловато.
— Не может быть,— проворчал Михкель, вынимая из кармана и свой футшток.— Видишь, три дюйма и четыре полные линии...
Верно, при новом измерении и Ааду прибавил по крайней мере еще одну линию. Кницы были в полном соответствии с требованиями регистра.
А в остальном все было в порядке. В расчетах и расходовании материалов мастер строго придерживался установленных требований. Если и такелажную работу проведут так добросовестно, корабль может выйти в первый класс.
— Чего ему еще нужно, чтоб выйти в первый?— сказал Кусти из Лайакиви, который вместе с другими членами правления и с народом, запрудившим толоку, следил за каждым движением мастеров.— Или ты думаешь, Ааду, мастер — глупый тетерев, дела не понимает?
Кусти был прав. Исследуй, что хочешь: комингс, брашпиль, бушприт, даже поручни — все прилажено точно, по всему видно, что корабль только и жаждет воды.
— Ну что же, начнем, что ли?— спросил у мастеров лоонаский Лаэс, когда члены правления спустились по лестнице с корабельного борта и их окружила толпа.
Михкель взглянул на Ааду:
— Ты как думаешь?
— Что тут думать,— сказал сухонький, жилистый старик, а его темно-серые добрые глаза сверкнули за стеклами очков счастливо и чуть-чуть хитровато.— Хороший построили корабль. Поглядим, как пойдет спуск. Мужики хлипкие вроде, не знаю, хватит ли силенок.
— Ого!— воскликнул лагувереский Юхан.
— Ого!— закричали парни и крепкие, грудастые девушки прибрежных деревень и, толкаясь, гурьбой двинулись к длинным хваткам воротов, за которые могло стать человек по двадцать к каждой. Двенадцать мужиков посильнее (во главе с самим капитаном) направились к толстому таранному бревну, свисавшему с высоких козел. На мгновение взоры тех, кто стоял у ворот и у тарана, обратились к двум мастерам, которые отошли немного поодаль, чтобы лучше обозревать всю площадку. И вот Михкель остановился, поднял руку и, резко взмахнув ею сверху вниз, в сторону воротов, воскликнул:
— Лего-о!
Человек полтораста, а может и больше, навалились грудью на хватки воротов, напрягли мышцы ног и привели в движение вороты. Первые круги дались без особых усилий. Но когда на стержни воротов легло по десятку кругов троса, из воды показались грунтовые, соединявшие штевень с системой блоков, прикрепленных к Тыллускому камню в море и оттуда идущих обратно на берег. Теперь пришлось куда сильнее налегать на хватки, чтобы они двигались с прежней быстротой.
Знают это все с пеленок — Нет у рууснаских силенок,—
грянуло вдруг хором подзадоривающе несколько десятков голосов у ворота, стоявшего по левому борту корабля. Там собрался главным образом народ из Ватла и Харала, и Длинный Биллем был у них заводилой. И в самом деле, толпившиеся у воротов без дела старики, женщины, мальчуганы и девчонки заметили, что насмешники правы: трос, бегущий к правому вороту, который тянули в основном рууснаские и памманаские мужики, был натянут значительно слабее, чем трос Длинного Виллема.
— Ну-ка, наддадим пару!— крикнул кийратсиский Яан, который всегда мужественно защищал честь своей деревни, и вот памманаская и рууснаская молодежь прошла полубегом два круга. Сколько было топота, смеха и визга, но что с того! Главное — чтоб и у них трос натянулся. Так как теперь они даже опередили соперников, то ватлаские в свою очередь постарались надбавить ходу. Но их постигла неудача. Длинный Биллем слишком нажимал, кое-кто из девчат, налегавших на самый конец противоположной хватки, где круг оказывался значительно шире, не поспел за Виллемом, и несколько девчат сразу споткнулись. Ворот двигался быстро, второй ряд наткнулся на них, а затем, быть может и нарочно, навалились и люди с третьей хватки.
Теперь рууснаские в свою очередь задали ватласким баню, прокричав:
Ватлаские обнимались, Аж вороны смеялись.
— Черти, сами вы вороны! — воскликнул лоонаский Лаэс. Несмотря на свое рууснаское происхождение, он поспешил в лагерь противников, чтобы своим зычным голосом водворить здесь порядок, так как Длинный Биллем вошел в раж и, махнув на всех рукой, один напрягал свою медвежью силу, нарушая общий шаг.
Как ни тяжелы были стальные тросы, они все выше поднимались из воды и натянулись теперь, словно струны
гигантской скрипки. Кузнечных дел мастер Рейн из Кообати с тревогой и удовлетворением следил за своими болтами и блоками. Он яростно отгонял подальше посторонний народ, в особенности праздных мальчишек: упаси бог, если сдаст что-нибудь,— только каша останется! Мастер все еще не давал знака мужикам таранщикам, хотя люди у воротов нажимали изо всех сил. Каждый шаг давался с трудом — про бег и взаимные поддразнивания уже не было и речи, от воротов неслось лишь могучее кряхтение, да к свежему морскому ветру примешивался едкий запах пота.
Кузнец дотронулся до одного из головных тросов — он, несмотря на свою длину, угрожающе и глухо загудел. Да и люди были напряжены. Казалось, вот-вот должно что- нибудь случиться: то ли корабль сдвинется с места, то ли стальной трос лопнет или сорвется с Тыллуского камня, то ли эта огромная каменная глыба поднимется с морского дна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135