Вторая аналогия, в частности, содержит подлинную феноменологию события,
отвечающую на вопрос:
"Что значит "происходить"?". Феноменолог разрабатывает понятие
последовательности, упорядочивающей предметы в мире. Используя язык Гуссерля,
можно сказать, что "Аналогии опыта" разрабатывают ноэматический аспект
субъективного процесса в суждении опыта. В этом разделе способность суждения
рассматривается со стороны "процесса суждения", в котором она соотносится с
объектом. (С
172 П. Рикер
другой стороны, предшествующий раздел о "Схематизме" результируется в
ноэтическом анализе "события", что находит отражение в операции связывания,
называемой "синтетической способностью воображения" (В 233). Нам еще
представится возможность вернуться к этой теме позднее.)
Если принять во внимание, что второй раздел учения о способности суждения,
центральной частью которого являются "Аналогии опыта", показывает ноэматический
аспект суждения опыта, становится ясным, что ноэматический анализ получает
законченную форму в "Постулатах эмпирического мышления вообще" (А 218 и далее).
Фактически "Постулаты" не добавляют ничего нового к детерминации предмета, но
они делают его существование тематическим в соответствии с модальностями
действительности, возможности и необходимости. Однако в чем заключается смысл
этих постулатов? Они просто устанавливают фундаментальное соответствие между
существованием вещей и их восприимчивостью: "Наше знание о существовании вещей
простирается, следовательно, настолько, насколько может простираться восприятие,
осуществляемое в соответствии с эмпирическими законами" (А 226).
Пространственность снабжает нас такой разновидностью интенциональности, как
открытость явлению. Постулат эмпирического мышления определяет эффективность
интенциональности с точки зрения воспринимаемого присутствия являющейся вещи.
Не случайно, что Кант помещает "Опровержение идеализма" в качестве приложения ко
второму изданию; в нем дается определение интенциональности, опередившее свое
время: "Простое, но эмпирически определенное сознание моего собственного
существования служит доказательством существования предметов в пространстве вне
меня" (В 275). Фактически корреляция между "Я есть" и "нечто есть" и является
интенциональностью в собственном смысле.
Если второй раздел "Трансцендентального учения о способности суждения"
развивает, ноэматический аспект суждения существования, то первый раздел,
посвященный схематизму, имеет дело с поэтическим аспектом. Вследствие этого он
кажется малопонятным. Под руководством рефлексии в этом разделе постоянно
предвосхищаются "Аналогии опыта", которые раскрывают действие акта суждения,
направленного на предмет. Необходимо постоянно перечитывать первый раздел после
раздела, идущего вслед за ним, и, таким образом, возвращаться с помощью
рефлексивного движения, которое обнаруживает "в" Gemut (душе) то, что было
найдено "у" предметов. Предвосхищающий характер этого раздела объясняет
краткость изложения Канта при
173 Кант и Гуссерль
азработке схем. Тем не менее несколько сотен строчек (А 44 -147) раскрывают
субъективный аспект ноэматического анализа, занимающего значительную часть
следующего раздела.
Если продолжать анализ в том же ключе, то теория схематизма очень близко
подходит к тому бытию, которое Гуссерль называет самоконституированием или
конституированием Эго в темпоральном. Нам известно, что Кант сам был удивлен
этим "искусством, скрытым в глубинах человеческой души, подлинные формы
деятельной природы которого вряд ли когда-либо позволят нам обнаружить себя и
откроются нашему взору" (А 141). Никогда в большей степени Кант не был свободен
от своих эпистемологических предпочтений. Точно так же он никогда не был более
близок к открытию за конституированным временем (или, согласно
"Трансцендентальной эстетике", за временем как представлением) изначального
времени сознания. Время схематизма заключается в единстве восприимчивости и
спонтанности, многообразия и единства. Время - это моя способность к
упорядочиванию. Но в той же степени оно представляет для меня постоянную угрозу
исчезновения и разрушения. Время - это возможность непреложного рационального
порядка, но и источник иррационального в субъективной жизни. Оно обращено и к
чувственности, представляя собой ее чистый поток, и к интеллекту, когда
схематизм отмечает возможность структурирования времени в отношении
"последовательности", "наполнения" и "порядка" (А 145).
Если мы намереваемся дойти до следствий феноменологии Gemut, мы должны, как
неоднократно делал Кант, указать на то, что рассмотрение существования сознания
сводится к ноэтическому анализу операции, производимой актом суждения. Если
ноэматический анализ приходит к своей кульминации в "Постулатах эмпирического
мышления", которые устанавливают координацию между существованием вещей и их
восприимчивостью, ноэматический анализ достигает высшей точки в самообосновании
Я-существую. Однако эта тема представлена в Критике случайными фрагментами.
Фактически здесь феноменология сталкивается с самым значительным сопротивлением,
идущим из скрытых глубин кантианства. Целостная эпистемологическая концепция
объективности имеет тенденцию к тому, чтобы представить "Я-мыслю" функцией
объективности и навязать альтернативу, на которую мы ссылались выше. Либо я
"сознаю", что "Я-мыслю", но не "знаю" этого, либо я "знаю" Эго, но оно есть
феномен природы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133