Если естественная установка лишает меня действительного
мира, подменяя его видимым, чувственным миром, то бытие-в-себе, приписываемое
последнему, есть лишь подделка под существование в-себе, без меня. Это в-себе
суть только абсолютизация онтического, "того" и "этого", "частного способа
бытия". "Природа существует" - вот естественный тезис. Избавляясь от ошибок,
допущенных субъектом в процессе раскрытия для-меня-данности мира, редукция
наиболее близко подходит к совокупности действительных проблем бытия, которые
принадлежат области, отвоеванной субъективностью, и способствуют переоткрытию
субъекта, то есть бытия, открывающего само себя.
(2) Феноменологическая редукция, помогающая феномену мира раскрыться в качестве
смысла сознания, - это ключ, открывающий путь к подлинному "опыту", опыту
"субъективных процессов" в "потоке сознания". Этот опыт есть результат того, что
в Идеях 1 называлось "имманентным восприятием", а в Картезианских размышлениях -
"трансцендентальным переживанием", которое подобно любому переживанию находит
основание в собственном интуитивном характере, в степени присутствия и полноте
своих объектов. Нас не должно запутать то, что слова "субъективный процесс" и
"поток сознания" созвучны терминологии Джемса. Акцент в данном случае
принципиально Картезианский. В отличие от восприятия трансцендентной вещи (а оно
- всегда проблематично, поскольку продуцируется в потоке "незавершенной
данности" или в перспективе сомнений, которые для того, чтобы образовать
единство смысла, могут прекратиться), субъективный процесс сознания schattet
sich nich; он - "завершен". Этот процесс не воспринимается как
последовательность сменяющих друг друга аспектов и незавершенных данностей.
Таким образом, феноменология базируется на абсолютном восприятии, то есть на
восприятии, которое не только нельзя поставить под сомнение, но которое к тому
же аподиктично (аподиктично в том смысле, что оно не затрагивает того, чем не
должен быть его объект, а именно, субъективный процесс).
Означает ли это, что феноменология представляет собой
166 П. Рикер
новую разновидность эмпиризма или феноменализма? Здесь как раз представляется
случай напомнить, что Гуссерль никогда не отделял трансцендентальную редукцию от
так называемой эйдетической редукции, заключающейся в схватывании факта
(Tatsache) в его сущности (eidos). А значит Эго, которое epoche обнаруживает как
то, чему являются все вещи, должно описываться не в своей акцидентальной
единичности, а как Эго-эйдос (Картезианские размышления). Подобная
переориентация, принципиально достижимая с помощью метода имагинативных
изменений, преобразует "трансцендентальное переживание" в науку.
Феноменологию Гуссерля можно рассматривать как руководство к системе Канта по
двум основаниям, которые связаны (1) с редукцией частных способов бытия к
феноменам и (2) с описанием субъективного процесса в эйдетическом созерцании. В
данных областях и сам Кант достаточно авторитетен. В письме к Маркусу Герцу от
21 февраля 1772 года он сообщает, что большая работа, в которой предполагается
исследовать границы чувственности и разума, будет состоять из двух частей:
во-первых, феноменология в целом; и, во-вторых, метафизика, рассматриваемая
исключительно в своем источнике и своем методе. Однако Критика чистого разума не
была названа феноменологией и, собственно говоря, таковой и не является. Вопрос
о том, почему это случилось, позволит нам рассмотреть Критику с точки зрения ее
отношения к "редукции".
(1) Можно указать по крайней мере две причины, объясняющие, почему Критика не
является феноменологией. Первая причина, к которой мы еще вернемся во второй
части статьи, касается философии границ, играющей значительную роль в Критике,
как исследовании, посвященном области феноменов. В предисловии ко второму
изданию Кант ссылается на "революцию" в метафизическом методе, совершенную
Критикой, и заявляет, что его исследование - это "трактат о методе, а не система
самой науки, но тем не менее в ней содержится полный очерк метафизики,
касающийся вопроса и о ее границах, и о всем внутреннем ее строении" (В
XXII-XXIII)1. Таким образом, четко формулируются две задачи Критики: ограничить
область феноменов и прояснить ее внутреннюю структуру. Только вторая цель может
быть названа феноменологической.
Другая причина, по которой Критика не является феноменологией, связана с тем,
что представленный в ней способ прояснения внутренней структуры феноменальной
области не соответствует тому, как действует феноменология. В данном случае с
необходимостью возникает проблема, особо
167 Кант и Гуссерль
затрагивающая эпистемологическую направленность Критики. Фундаментальный вопрос
- "Как возможны синтетические суждения a priori?" - накладывает запрет на
подлинное описание субъективной жизни. Проблема обоснования, которая выходит на
передний план в "Трансцендентальной дедукции", фактически исключает интенцию на
создание подлинной физиологии души (Gemut)2. По-видимому, описание того, каким
образом познает душа, - менее важная задача, чем стремление к обоснованию
универсального знания с помощью синтетической функции категорий и, в конечном
счете, с помощью трансцендентальной апперцепции, задающей функцию единства. На
подобную эпистемологическую направленность указывают три коррелятивных понятия -
природа, опыт и действительность. Природа, определяемая (в некотором смысле
феноменологически) как "целостность всех феноменов", с эпистемологической точки
зрения является "природой вообще, рассматриваемой в соответствии со своими
законами (Cesetzmassigkeit)".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133