Таким образом, абсурдность, которую телеология сознания намеревается перевести в
истину, является первичным феноменом. Утверждение о том, что представление и
реальность в сознании совпадают или, наоборот, являются различными, тождественно
утверждению о том, что само сознание о чем-либо выпадает из рассмотрения даже в
качестве представления. Такова подлинная природа cogito. Сознание нечто
осознает, нечто демонстрирует себя; существует то, что называют феноменом.
Сознание не полагает, но и не игнорирует само себя. Оно не скрыто от себя; а это
значит, что в сознании - нет ничего такого, что не сообщало бы о себе
определенным образом, даже при отсутствии потребности в явном осознании.
Представление в сознании - не бытие, а феномен. Поскольку cogito предшествует
установлению истины и ошибки, оно является условием их возможности.
Жизнеспособно только то, что
89 Пространство
существует с моей помощью. Я не игнорирую подавленные чувства, и в этом смысле
бессознательное не существует. Однако то, чем я способен наполнить свои
переживания, не ограничено вещами, данными в представлении; мое бытие не
сводится к тому, что проявлено эксплицитно и непосредственно меня затрагивает.
То, что только жизнеспособно - амбивалентно; например чувства, не имеющие
названия, или неподлинные состояния бытия, привычка к которым полностью не
утрачена. Разница между иллюзией и восприятием внутренняя, и истина восприятия
может быть прочитана только в том случае, если исходить из самого восприятия. Я
могу обознаться; например, принять солнечный зайчик в отдалении за камень.
Следовательно, нельзя сказать, что камень виден в том же смысле, в котором я
должен был бы видеть пятно света, если бы подошел ближе. Камень, так же как и
остальные вещи, находящиеся на расстоянии, появляется в поле смешанной
структуры, в котором взаимосвязи явно еще не различимы. В этом смысле иллюзия,
подобно образу, не наблюдаема. Это означает, что она пока не завладела моим
телом, и я могу осознать и объяснить ее. Но, тем не менее, я способен этим
пренебречь и впасть в иллюзию. Неверно было бы сказать, что ошибиться
невозможно, а ощущения, по крайней мере, не оставляют места для сомнений, если
ограничивать себя тем, что действительно видишь. Каждое ощущение уже несет в
себе значение, зависящее от того, насколько ясен или темен его контекст.
Чувственные данные изменяются в тот момент, когда я перехожу от восприятия
иллюзорного камня к восприятию действительного пятна света. Если бы ощущения
исключали ошибку, то безошибочными были бы и восприятия, а иллюзия была бы
невозможна. Я вижу камень, который в действительности иллюзорен, в том смысле,
что мое целостное перцептуальное и моторное поле закрепляют за солнечным
зайчиком значение "камень на тропинке", и я уже готовлюсь к тому, чтобы
почувствовать под ногами его гладкую и твердую поверхность. Фактически
невозможно отличить правильное восприятие от иллюзорного, если использовать
способ, аналогичный тому, с помощью которого соответственно различаются
адекватная и неадекватная мысль. Мое утверждение о правильности восприятия
основывается на том, что тело находит определенную поддержку в зрительном поле.
Однако это вовсе не означает, что подобная поддержка каким-либо образом
охватывает все. Она была бы таковой только в том случае, если бы мое состояние
сводилось только к состоянию артикулированного восприятия всех возможных в
принципе внутренних и внешних
90 М. Мерло-Понти
горизонтов объекта. В переживании истинности восприятия я допускаю, что его
адекватность может быть исследована более детально. Я начинаю доверять миру.
Восприятие непосредственно привносит веру в целостность будущих переживании, но
осуществляет это в настоящем, которое не дает абсолютных гарантий на будущее.
Восприятие устанавливает веру в мир. Оно - обнаружение мира, который определяет
возможность перцептуальной истины. Мир, таким образом, позволяет нам
"вычеркнуть" предшествующую иллюзию, рассматривая ее как нереальную и пустую.
Если боковым зрением я вдруг увидел, что будто бы большое тело движется в
некотором отдалении, задевая края моего визуального поля, и концентрируюсь в
этом направлении, фантазм отступает и занимает положенное ему место; это только
что-то мелькнуло перед глазами. Я думал, что заметил тень, а сейчас понимаю, что
это только мелькание. Я привержен миру, и это обеспечивает возможность вариаций
в cogito, возможность предпочесть одно cogito другому и достичь истинности в
мышлении за пределами представления. В каждый момент переживания иллюзии мне
предоставлялась возможность коррекции, так как иллюзия, несмотря на то, что она
противоположна устойчивому явлению, также основана на вере в мир и находится от
нее в зависимости. Иллюзия не преграждает мне доступ к истине, поскольку бытие
раскрывает горизонт возможных верификаций. Однако по этой же самой причине я не
застрахован от ошибки, поскольку мир, который я стремлюсь постигнуть в каждом
явлении и который наделяет явления обоснованно или не обоснованно определенным
значением истины, не обеспечивает их необходимости.
91 Пространство

Примечания:
Перевод В. А. Суровцева и Е. А. Наймана второй главы второй части книги М.
Мерло-Понти "Феноменология восприятия" выполнен по изданию: М. Merleau-Ponty
Pheno-menologie de la perception. - Paris: Gallimard, 1945. P.281-344.
1. Под классической концепцией интенциональности мы понимаем концепцию, которая
представлена в Р. Lachieze-Rey L'ldealisme kantien, сходную с Кантовской, или
концепцию Гуссерля, относящуюся ко второму периоду его философствования (период
Идей).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133