Не надо было далеко ходить с бутылкой, чтобы наполнять ее водой. Хорошо, когда все рядом. Охладитель я купил не новый, в маленьком магазинчике, где была распродажа подобных вещей несколько недель назад. Жара в городе немного спала, но погода все еще оставалась жаркой, и маленькие бумажные стаканчики с холодной водой делали жизнь немного приятнее.Я как раз наполнял стаканчик водой из жужжащего охладителя, когда в дверь постучали.– Открыто, – сказал я и принялся пить воду. Дверь медленно отворилась, худой мужчина лет сорока осторожно поставил внутрь одну ногу и заглянул в комнату, как бы желая убедиться, что здесь все в порядке.– Мистер Геллер?– Да. Могу я вам чем-нибудь помочь?– Сэр, мне можно войти?– Конечно.Я указал ему наполовину опустошенным стаканчиком на хромированный трон с бордовыми и бежевыми подушками. Я поставил его для клиентов напротив своего кресла.Мужчина вошел в комнату. Он был примерно моего роста, с изможденным, морщинистым и обветренным лицом, с глазами странного голубого цвета, каким иногда в летние дни бывает небо.Он держал соломенную шляпу в руках и вежливо улыбался, так, что можно было сказать, что и не улыбался вовсе. Я сел на свое место за столом в кресле завтрашнего дня.Пришедший был явно из вчерашнего дня. Он слегка горбился, но не от силы земного притяжения, а от груза собственной трагедии. И этот груз пригибал его к земле. Его одежда плохо сидела на нем, хотя темно-коричневый костюм был не из дешевых, но он не был сшит на заказ. Подобно моей мебели он мог быть куплен по каталогу «Сиерс», да и то по заказу по почте. Его блестящие коричневые туфли и светло-коричневый галстук-бабочка явно были из гардероба воскресной одежды на выход. Мужчине не было удобно в этой одежде. Мне показалось, что ему вообще неуютно в жизни.Он с подозрением оглядел модное кресло, но все-таки опустился на сиденье – у него просто другого выбора не было. Я понял, что он не испытывал удовольствия от сидения на модной мебели. Человек снова улыбнулся – на лице появилось еще больше морщин. Потом погладил рукой черное покрытие подлокотников поверх хромированных трубок и сказал:– Нечто подобное я видел в прошлом году на выставке «Столетие прогресса». Я попытался улыбнуться.– Никто не надеялся, что нам будет легко в. будущем.Он наклонил набок голову, как гончая собака, пытающаяся понять нечто абстрактное.– Простите, сэр, боюсь, что я вас не понимаю.– Не обращайте внимания, и не называйте меня «сэр». Если хотите, можете говорить «мистер». Если не хотите, то и не надо. Мне все равно.Я попытался улыбнуться еще раз.– Лишь бы вы платили.Снова лицо его сморщилось в некоем подобии улыбки, но он никак не мог привыкнуть к моей манере выражаться. Юмор для него был так же необычен, как кресло, в котором он сидел.– Итак, – сказал я, доставая желтый блокнот и ручку из ящика стола, – скажите ваше имя и причину визита ко мне.– Я – фермер или был таковым.Я хотел узнать, что ему от меня нужно. Мужчина был молод, чтобы бросить работу. Несмотря на морщинистое лицо, волосы оставались густыми и черными, и только за ушами чуть-чуть проглядывала седина. Может, у него не было денег, чтобы заплатить мне?– Вас лишили права пользоваться вашим имуществом?– Нет, – обиженно ответил он мне. Потом подумал и спокойно добавил:– Нет. Я знаю многих, кто получил подобные уведомления. Но сейчас стало лучше.– Вы хотите сказать, что стало проще зарабатывать деньги?Он положил шляпу на краешек стола.– Да нет, просто люди помогают друг другу. Например, совсем недавно, когда банки продавали фермы, то те, у кого были деньги, ходили на торги, выкупали за гроши плуги, лошадей, тракторы, а потом отдавали купленное настоящему владельцу. Мы всем объявили, что если кто-то станет повышать ставки, то ему придется худо. На аукционе нас было несколько сотен человек, и поэтому...– Но у вас до сих пор имеется ферма?– Нет, я ее продал. Потерял на этом, но продал.– Простите меня, мистер...– Петерсен, – сказал он, вставая и протягивая мне руку через стол. – Джошуа Петерсен. Я подал ему руку.– Рад с вами познакомиться, мистер Петерсен. Он снова сел в кресло.– Сейчас я живу в городе в Де Кальб. Чтобы повидать вас, мистер Геллер, сегодня утром мне пришлось ехать на поезде.Наверное, поездка на поезде была большим событием в его жизни.– Меня вам кто-то рекомендовал? Он отрицательно покачал головой.– Просто увидел ваше имя в газете, когда убили Диллинджера.Значит, реклама сыграла свою роль. Я сказал ему:– Почему вы пришли ко мне, мистер Петерсен? Он смутился.– Понимаете, мистер Геллер, в Де Кальб нет хороших детективов. Мне же нужен человек, который сможет разобраться в моих делах.Петерсен откашлялся и постарался мне все объяснить.– Я приехал сюда, чтобы получить помощь от детектива из большого города.Я не знал, плакать мне или смеяться. В блокноте я нарисовал несколько кружков и спросил:– Почему вам понадобилась помощь детектива? Он наклонился ко мне. На его осунувшемся лице была запечатлена настоящая трагедия.Когда он продолжил, кое-что прояснилось.– У меня пропала дочь.– Понимаю.– Ей будет... уже девятнадцать.– И давно она пропала?Он кивнул головой и продолжал кивать, пока рассказывал.– Я знаю только одно, что она в плохой компании.– В плохой компании?Он посмотрел на меня своими голубыми глазами, пустыми, бесплодными, как незасеянное поле.– Лучше я вам все расскажу.И он поведал мне историю дочери. В семнадцать лет Луиза вышла замуж за фермера, который был моложе отца всего на несколько лет. Когда девочка была совсем маленькой, отец овдовел. Он – религиозный человек и дал Луизе строгое воспитание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108