Я не стал включать общий свет. Света настольной лампы было достаточно. Стеги не желал смотреть на меня. Ну и мне также не хотелось бы видеть его.Он принюхался и посмотрел на дымящийся окурок в помаде, лежавший в пепельнице.– У вас была женщина, Геллер? Пахнет духами и табаком. Вы же не курите?!– Да, и не крашу губы; мне льстит, что вы так много знаете обо мне, капитан. Он хмыкнул.– Не радуйтесь. Все знать о врагах – моя обязанность.– Я не враг, капитан. Он оглядел офис.– Вы здесь работаете и живете. Значит, дела ваши не так хороши.– Это вас не касается.– Не нарывайтесь на неприятности...– Капитан, я добровольно впустил вас сюда. Не вижу ордера!Он протянул вперед свои маленькие, но сильные руки ладонями вверх. Его пальцы были похожи на толстые сосиски.– Я что, обыскиваю ваш офис?– Пока нет.– И не стану этого делать. Это... визит дружбы.Он чуть не подавился, сказав слово «дружба».– Капитан, вы плохо обо мне думаете, если считаете, что я грязный полицейский...Он выставил вперед указательный палец-сосиску и грозно проговорил:– Я считаю вас бывшим грязным полицейским. Не следует столь небрежно обращаться с фактами.Я вздохнул. В этой ситуации, когда Полли Гамильтон сидела в туалете, мне, наверное, следовало волноваться. Конечно, было неприятно, и я злился. У меня все болело, и я оказался в этом замешанным.Передо мной сидел благочестивый капитан Джон Стеги, чикагский коп, настолько честный, что рядом с ним Элиот Несс походил на одинокого Джона Сильвера. Это напоминание о совести мне было необходимо точно так же, как Джимми Лоуренсу требовалась дырка в голове.– Капитан... вы просто делаете вид, что ненавидите меня, потому что я когда-то был полицейским. Но дело не в этом. Настоящая причина вашего отношения ко мне заключается в том, что я разоблачил некоторых нечестных и грязных полицейских и тем самым поставил вас и ваших подчиненных в неудобное положение.– Не наглейте, иначе...– Стеги, сейчас мы с вами вдвоем. Может, вам стоит последить за собой?Он подумал над моим предложением, потом сказал:– Вы что, мне угрожаете?– Нет. Просто готов к тому, чтобы послать вас к черту. И сделаю это, когда захочу.Он глубоко вздохнул.На его тонких губах появилось что-то вроде уважительной ухмылки.– Ясно.Вынув из кармана сложенную бумагу, Стеги развернул ее и положил передо мной на стол.Это был плакат по розыску Джона Диллинджера, выпущенный отделом расследования преступлений.– Надеюсь, вам понравится этот сувенир. Понимаете, я чистил свой стол, – объяснил он. Я кивнул головой.– Конечно, отряду по розыску Диллинджера теперь, когда он мертв, нечего делать.– Геллер, как вы оказались там? Он имел в виду «Байограф». Я не стал притворяться, что не понимаю вопроса.– Я пытался остановить это.– Что? Я пожалел, что произнес эту фразу. Но поскольку я ее произнес, мне следовало все объяснить.– Все было подстроено так, чтобы никто не помешал полицейским из Восточного Чикаго убить свою жертву. Я понимал это и пытался убедить в этом Коули и Пурвина. Мне казалось, что удалось это сделать, но они не смогли предотвратить убийство. Если вообще хотели предотвратить...– Черт! – сказал Стеги и стукнул маленьким твердым кулаком по столу. Пепельница подпрыгнула. Держу пари, что Полли Гамильтон сделала то же самое в туалете.– Простите, капитан... но мне кажется, что я все-таки был прав.Он махнул рукой. Встал и принялся шагать по комнате. Затем подошел к столу и оперся на него одной рукой, а другой стал размахивать.– В начале прошлой недели они пришли ко мне в кабинет – Заркович и этот капитан. Как его имя?– О'Нейли.– О'Нейли, – повторил Стеги, будто повторял слова клятвы. – Вы знаете, что сказали эти сукины дети?– Нет!– Они мне сказали, что знают, где находится Диллинджер. Он был в Чикаго и там прятался, и они пообещали привести меня к нему. Но только с одним условием: мы должны были его убить.Он вздохнул и посмотрел на меня широко открытыми глазами. В комнате воцарилась тишина.Потом он сказал:– Мы, отряд по поимке Диллинджера Чикагского полицейского управления, должны были дать обещание, что захватим и убьем его. В противном случае не получим никакой информации от наших братьев – офицеров из Восточного Чикаго.– И вы их вышвырнули из кабинета?Он медленно кивнул.– Я им сказал, что даже Джону Диллинджеру дам шанс, чтобы он сдался.– Но примерно шесть месяцев назад вы говорили прессе совершенно противоположное. Стеги снова сел.– Не совсем. Для нашего отряда я выбрал самых лучших стрелков, потому что все эти бандиты любят палить из пистолетов. Прекратить пальбу можно с помощью такой же стрельбы.– Вы заявляли, что хотите либо выдворить банду Диллинджера из штата, либо всех их похоронить. И еще говорили, что предпочитаете последнее.Странно, но Стеги почти смутился.– Гипербола.– Капитан, вы должны быть счастливы. Джон Диллинджер мертв. Вы выполнили свое обещание... даже если все это было сделано не вашими руками.Он вытащил сигару из внутреннего кармана пиджака откусил кончик и зажег ее.– Геллер, я оценил вашу иронию. Если вы считаете, что я злюсь на федовцев за то, что они расправились с моим человеком, то вы ошибаетесь. Это чушь. Мне наплевать, кто ловит этих гнид, главное, чтобы они были пойманы.– Почему же тогда вы не выглядите победителем?Он положил сигару в пепельницу, не сделав ни единой затяжки, и мрачно произнес:– Я ненавижу полицейские расстрелы.– Парню, которого убили, это тоже не понравилось бы!Он сделал вид, что ничего не слышал, а потом сказал больше для себя, чем для меня:– Я пытаюсь быть хорошим полицейским, но это так непросто. Есть города, где большое влияние имеют политики, но нет ни одного такого, где было бы столь сильным влияние гангстеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108