Повсюду на стенах висели в рамках портреты боксеров, и не только Барни, но и Кинга Левински, Джеки Филдса, Бенни Леонарда и других. В эти дни Барни редко появлялся в заведении, он был слишком известной фигурой для такого места; Пиан и Винч, его менеджеры, кудахтали над ним, словно куры-наседки, и им не нравилось, что он владеет баром и может болтаться здесь без их надзора. У Барни была репутация положительного человека. Но то, что бар носил его имя, было плохо, а если бы он постоянно торчал здесь, было бы еще хуже.Помимо основной своей работы, связанной с рингом, Барни много занимался общественной деятельностью. Слушать речи Барни Росса я всячески старался избегать.Так что, когда, повергнув меня в изумление, Барни вошел в кабинку, я попросил у него автограф, но он послал меня куда-то, насупился и сел напротив, с завистью наблюдая, как я пью пиво.– Где Перл? – спросил я.– На Стэйт-стрит.Как и Полли, Перл направилась за покупками.– Как продвигается твое дело? – спросил Барни.– Частные детективы не работают с делами. Это адвокаты работают с делами. Шерлок Холмс работал с делами.– Да? Тогда чем же ты сейчас занят?– Работой. По крайней мере, была одна работа.– Ага. Та, что с прошлого вечера.– Правильно.– И тебе удалось ее сделать?– Пожалуй, нет. Впору выбрасывать полотенце В боксе существует правило: когда секундант выбрасывает на ринг полотенце, это означает, что его подопечный боксер не в состоянии продолжать бой. Сам боксер не имеет права обжаловать это решение, означающее поражение.

.– Это случается даже с лучшими из нас. – Он пожал плечами, жестом подозвал своего бармена, бывшего тяжеловеса по имени Бадди Голд, и попросил принести стакан содовой.– Я выполнил заказ клиента, за который он мне заплатил, – сказал я. И добавил: – Хотя и оказался лжецом.– Но, на мой взгляд, ты не очень-то похож на выбросившего полотенце.– Эта работа, после того как закончилась, превратилась в нечто иное, что может стоить больших денег, но я не уверен, что хотел бы получить хотя бы часть из них.– Почему?– Я должен стать указательным пальцем, и из-за меня может умереть человек.Барни внимательно посмотрел на меня, не разыгрываю ли я его.Я продолжал:– Понимаешь, это парень, которого ищут. Преступник. Но он, возможно, умрет.Теперь Барни окончательно понял, что я говорю серьезно.– Нат...– Что? – А почему бы тебе не проделать это самому?– Хороший совет.– Забудь все моральные переживания.– Понимаю.– Ты все еще носишь револьвер?Он имел в виду тот револьвер, которым мой отец убил себя.– Он все еще у меня, но ношу его редко.– Но ведь ты его носишь, когда чувствуешь, что это необходимо?– Безусловно.Ему принесли его содовую, он отпил глоток и улыбнулся.– Хорошо!Понимая, что он имеет в виду, я тоже улыбнулся. Крупный высокий мужчина в опрятном темном костюме и в серой шляпе подошел к Бадди Голду у стойки и спросил его о чем-то. Бадди указал на нас, и он – смуглый, красивый мужчина лет под сорок – легким шагом направился к нам.– Еще один фан, – пробормотал под нос Барни.– Не думаю, – возразил я.– Мистер Геллер, – сказал мужчина, кивнув мне, – полагаю, мы не встречались. Но я...– Я знаю вас, сержант Заркович, – сказал я, – мы действительно не встречались, но вы попадались мне несколько раз на глаза в Восточном Чикаго. Это Барни Росс, присоединяйтесь к нам, если угодно.Его улыбка была ослепительной. Он бы мне сразу понравился, если бы я не знал, что перед нами самый нечестный коп в Восточном Чикаго.Он сказал:– Я, конечно, узнал вас, мистер Росс, – и коснулся своей шляпы. – Для меня большая честь встретиться с вами. Я видел, как вы разделали Канцонери. Благодаря вам, я выиграл полтысячи долларов.Он все еще стоял рядом с нами, так что Барни, улыбнувшись в ответ, сказал:– Спасибо. Почему бы вам не присоединиться к нам?– Нет, спасибо. Извините, что помещал вам. Я просто подумал, не уделит ли мне мистер Геллер немного времени... частным образом... Пока вы закончите разговор, я могу подождать у стойки.Он был сладкоречив. В этом надо было отдать ему должное. Однако при взгляде на него на душе у меня становилось муторно.Он был тем копом в Восточном Чикаго, которому все мадам платили каждый месяц – сборщик подати, с которым Анне Сейдж лучше бы не знаться. Черт! Я вспомнил где видел его и где он заприметил меня – в Восточном Чикаго, в отеле «Костур»!– Не дурите, – сказал Барни, – присоединяйтесь к нам, для затравки, выпейте пива.– О'кей, – сказал Заркович, придав своей улыбке выражение застенчивости. Он обошел чемпиона, который рядом с ним показался карликом. – Я был уверен, что вы разделаетесь с Канцонери, – продолжал он, обращаясь к Барни, – ни секунды не колебался.– В таком случае, вы оказались единственным, кто так думал, – сказал Барни. – На самом деле все было не так-то просто. Они даже не воспринимали меня как чемпиона Нью-Йорка, пока я не побью их парня в его собственном городе.– И вы задали ему хорошую трепку.Барни смутился, но такое внимание ему было приятно. Он был хорошим парнем, ничто человеческое не было ему чуждо.– Я страшно хотел послать его в нокаут, – сказал Барни, почти извиняясь, – но малый держался неплохо.– Слушайте, Заркович, – прервал я их разговор, пропустив «сержант», – если у вас есть дело ко мне, давайте поднимемся в мой офис.Барни, казалось, мои плохие манеры обидели.– Нат, – сказал он, – это я настоял, чтобы он присоединился к нам.Заркович привстал.– Извините за вторжение.На этот раз Барни смутился по-настоящему. Взяв Зарковича за руку, он остановил его.– Вы вовсе не вторглись, позвольте угостить вас пивом.Я встал и вышел из кабинки:– Хотелось бы все-таки вначале покончить с делом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108