Не было
ни треска цикад, ни шороха крыльев, ни осторожных шагов ночного хищника. Н
и одного живого звука.
И невольно, словно подталкиваемые этой тишиной, они подвинулись ближе др
уг к другу. Физик, пренебрегая концентратами, попытался заварить чай в ка
кой-то плошке, сделанной из крышки ненужного теперь прибора. Чай из местн
ой воды долго не закипал, сердито булькал и не желал завариваться. В конце
концов Физик стал его пить мелкими глотками, обжигаясь и дуя на плошку, ка
к в блюдце. Что-то в этом ритуале было удивительно успокаивающее, домашне
е, и Практикант подумал, что этот плотный, неторопливый человек всегда ум
еет создать вокруг себя ощущение уюта и надежности. Почему это так, он не з
нал и понимал, что ему самому это вряд ли удастся. Со стороны он, скорей все
го, выглядит испуганным мальчишкой. Недаром Физик его успокаивал в тот м
омент, когда с них, как луковая шелуха, полезла оболочка скафандров…
Когда темнота сомкнулась, она оставила вокруг костра лишь маленький кло
чок освещенного пространства. Ночь затаилась у них за спиной, нетороплив
о поджидая своего часа… Не так уж и много было силикетовых досок… И когда
сгорела последняя доска, когда остыли красные глаза углей и потухли посл
едние искры, когда они уже перестали ждать и надеяться на новое чудо, что-
то случилось.
Шагах в сорока от них лежал валун величиной с пятиэтажный дом. Днем Практ
икант забирался на него, чтобы лучше осмотреть окрестности, и хорошо зап
омнил изрезанные морщинами, шершавые каменные бока. Неожиданно лежащий
в стороне валун четко обозначился на фоне темного неба, с которым соверш
енно сливался за минуту до этого. Сначала оба подумали, что за горизонтом
вспыхнуло какое-то зарево, но уже через секунду поняли, что это светится с
ам камень. Постепенно все его массивное тело наливалось светом, меняя от
тенки от темно-красного до вишневого и светло-розового. Длинные волнооб
разные цветовые сполохи пробегали по камню то сверху вниз, то снизу ввер
х. Одновременно цвет приобретал глубину. Камень становился прозрачным. Т
еперь он был похож на гигантский розовый кристалл турмалина, подсвеченн
ый изнутри каким-то непонятным светом. Одновременно с почти полной проз
рачностью изнутри внутри камня обрисовались неясные уплотнения, похож
ие на белесоватый туман, словно кто-то капнул в рюмку с водой каплю молока
. Эти уплотнения все время двигались и постепенно сжимались, приобретая
большую четкость и плотность. В то же время они как бы вытягивались и разв
етвлялись, образуя сложные, непонятные людям конструкции и абстрактные
узоры, в которых нельзя было уловить ни ритма, ни симметрии.
Через несколько секунд после образования рисунок белесых контуров вну
три камня стал усложняться, ускорился и темп образования новых узоров. Н
еожиданно весь камень по диагонали пронзила какая-то невообразимая сло
жная игольчатая конструкция. Она на глазах разрасталась вширь и вглубь,
потом неожиданно вспыхнула многочисленными искрами и распалась. Сразу
свет внутри каменной глыбы стал меркнуть, а сама она осела, контуры ее поп
лыли, и, прежде чем погасла последняя вспышка света, прежде чем снова исче
зло все в ночной тьме, они успели заметить, как камень вытянулся вверх и в
сторону, словно укладывался поудобнее на свое вековое ложе. По его бокам
вместе с золотистыми искрами пробежала короткая судорога. Потом все исч
езло в полной темноте.
Оба не смогли сомкнуть глаз до самого рассвета, но за ночь ничего больше н
е произошло. Солнце еще не успело взойти, как они уже стояли у подножия таи
нственного камня. Ничего необычного не могли отыскать их жадные взгляды
на его выгнутых, потрескавшихся боках. Поверхность на ощупь казалась мер
твой и совершенно холодной. С южной стороны на валуне сохранилась даже п
ленка пустынного загара. Физик выбил из края трещины несколько образцов
, но и на свежем сколе структура камня ничем не отличалась от обычного баз
альта.
Отбросив осколки камня, он недоуменно пожал плечами:
Ч Просто ему неудобно стало лежать. Если бы у нас была кинокамера…
Ч И корабельный мозг, в который можно отправить пленку для обработки да
нных… Нет. На этой планете до всего придется доходить своим собственным
умом.
Они долго спорили о том, что делать дальше. Физик настаивал на возвращени
и в лагерь. Практикант считал, что нельзя уходить, не разобравшись в ночно
м происшествии.
Ч Да как ты в нем разберешься, как? Ну, допустим, сегодня ночью камень опят
ь замерцает и мы увидим те же или, может быть, совсем другие структуры. Что
ты сможешь понять во всем этом?
Ч Тот, кто способен создавать такие сложные системы, наверняка сумеет н
айти способ общения.
Ч Во-первых, если захочет. Во-вторых, для этого он прежде всего должен пон
имать нас. А в-третьих, вот посмотри. Ч Физик вывернул заплечный мешок, вы
тряхнул крошки. Ч Камни мы есть не умеем. И потом, почему ты думаешь, что эт
а система создана специально для нас? Что, если она существует сама по себ
е? Почему бы ей не быть самостоятельным гомеостатом, тем самым таинствен
ным фактором, который занят собственными делами, а на наши влияет чисто с
лучайно?
Ч Именно поэтому мы не должны уходить. Если эта встреча случайна, мы може
м потерять единственный шанс, провести годы на этой планете, забравшись
в пещеры и питаясь хлорелловым супом, до конца наших дней смотреть на баз
альтовые скалы, ничего не замечая, и вспоминать упущенный шанс!
Ч Да кто тебе не дает вернуться сюда после того, как мы найдем наших?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47