Устанавливается о
чень холодная погода, снежный покров на аэродроме достигает высоты 5 сан
тиметров, когда мы взлетаем, эта снежная пыль забивается в механизмы пуш
ек на наших противотанковых самолетах и замерзает, как только мы поднима
емся в воздух. После того, как выпущен один или два снаряда, орудия заклини
вает. Я не могу этого вынести! Вот подо мною русские бронированные колонн
ы наступают на Германию и когда мы заходим в атаку, временами преодолева
я очень сильную противовоздушную оборону, что происходит? Пушки молчат.
Некоторые пилоты уже подумывают о том, чтобы врезаться в танки от полног
о отчаяния. Мы заходим еще и еще раз Ц но все безнадежно. Это случается с н
ами у Шарникау, в Филенне, во многих других местах. Т-34 рвутся на запад. Иног
да для того, чтобы взорвать танк, нужен всего один выстрел, но часто этого
мало. Самые ценные дни потеряны, прежде чем я наконец получаю достаточно
людей, чтобы постоянно очищать взлетную полосу от снега. Огромное количе
ство танков заставляет шевелиться волосы на голове. Мы летаем во все сто
роны света, если бы световой день был бы в три раза длиннее, этого все равн
о было слишком мало. Взаимодействие с нашей истребительной эскадрильей
выше всяких похвал, они реагируют на каждый наш разведывательный отчет
Ц «Передовые отряды противника в такой-то или такой-то точке». В совмест
ной операции к востоку от Дейчекроны и в лесах к югу от Шлоппе мы смогли на
нести Советам существенные потери. Когда танки оказываются в деревне, он
и обычно въезжают прямо в дома и пытаются там укрыться. После этого их мож
но заметить только по длинному шесту, который торчит из середины дома, эт
о ни что иное, как танковая пушка. В стене дома образуется пролом и посколь
ку маловероятно, что в нем все еще живут немцы, мы заходим сзади и стреляем
в двигатель. Никакие другие методы атаки не помогают. Танки загораются и
взрываются вместе с развалинами домов. Если кто-то из экипажа остается в
живых, они иногда пытаются въехать на горящем танке в новое укрытие, но в э
том случае исход борьбы уже решен, поскольку в этот момент можно нанести
удар в любую уязвимую часть танка. Я никогда не сбрасываю на деревни бомб
ы, даже если это оправданно с военной точки зрения, поскольку меня бросае
т в дрожь при одной мысли о том, что я могу попасть в немецких жителей, кото
рые и так уже беззащитны перед террором русских.
Ужасная вещь Ц летать и сражаться над нашими собственными домами, тем б
олее когда видишь, как массы людей и военной техники врываются в твою стр
ану подобно наводнению. Сейчас мы играем роль плотины, небольшого препят
ствия, но не способны остановить прилив. Германия, вся Европа сейчас стои
т на кону в этой дъвольской игре. Бесценные силы истекают кровью, последн
ий бастион мира разрушается под натиском Красной Азии. Вечером мы больше
истощены этой мыслью, чем непрерывными полетами в течение дня. Отказ сми
риться с этим роком и уверенность в том, что «это не может случиться» заст
авляет нас двигаться. Я бы не хотел обвинять себя за то, что не сделал всег
о от меня зависящего и не предотвратил пугающего, угрожающего призрака п
оражения. Я знаю, что каждый достойный молодой немец думает так же, как и я.

К югу от нашего сектора ситуация выглядит очень мрачной. Франкфурт-на-Од
ере находится под угрозой. Поэтому ночью мы получаем приказ выдвинуться
в район Фюрстенвальде, который находится ближе к критическому сектору. Ч
ерез несколько часов мы вылетаем в операционный район Франфурт-Кюстрин
. Клинья советского наступления достигли Одера в предместье Франкфурта.
Дальше к северу Кюстрин окружен и враг, не теряя времени, захватывает пла
цдарм в Геритце-Рейтвейне на западном берегу замерзшей реки.
Однажды, как и прусский кавалерийский генерал Цейтен триста лет назад мы
принимаем участие в битве к востоку от Франкфурта, на месте историческо
го сражения. Здесь небольшие немецкие силы окружены советскими танками.
Мы атакуем их и те танки, которые не загорелись, пытаются уйти по открытой
местности. Мы заходим на них в атаку снова и снова. Наши товарищи на земле
прыгают от радости, бросают в воздух свои ружья и каски и не заботясь об ук
рытии преследуют отходящих русских. Наш огонь выводит из строя все танки
до одного. Среди всех, кто был свидетелем нашего успеха царит радостное н
астроение. После того, как все танки были уничтожены или захвачены, я приг
отавливаю контейнер и пишу поздравление нашим товарищам от имени полка
и от своего имени. Я кружу на очень малой высоте и бросаю контейнер с запис
кой и плиткой шоколада прямо им под ноги. Вид их счастливых, благодарных л
иц укрепляет нас в преддверии трудных операций и вдохновляет нас на новы
е упорные усилия облегчить борьбу наших товарищей по оружию.


***

К несчастью, первые дни февраля очень холодные, Одер во многих местах зам
ерз так сильно, что русские могут перебираться через реку. Они часто клад
ут на лед доски и я вижу, как по ним едут грузовики. Лед не кажется мне доста
точно крепким, чтобы выдержать вес танков. Поскольку фронт на Одере еще н
е установился и в его линии много брешей, в которых нет ни одного немецког
о солдата, который мог бы противостоять наступлению, Советам удается зах
ватить несколько плацдармов, например, в Рейтвейне. Наши танковые войска
, которые были введены в бой слишком поздно, сталкиваются здесь с сильной
вражеской обороной на западном берегу, подкрепленной тяжелой артиллер
ией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98