Я как раз вылезаю из «Шторха», когда раздается страшный взрыв и ангар вз
летает на воздух у меня на глазах. Инстинктивно мы падаем ничком и ждем гр
ада камней, которые проделывают несколько дырок в крыле, но нас не задева
ют. Рядом с диспетчерской загорается грузовик с ракетами и они взлетают
в воздух, сверкая всеми цветами радуги. Символ катастрофы. Мое сердце нач
инает кровоточить только при одной мысли об этом. Здесь никто не ожидает
моих новостей о том, что все кончено, по всей вероятности они получили это
известие откуда-то еще.
Мы карабкаемся в наш искалеченный «Шторх» и после бесконечно долгого ра
збега самолет измученно поднимается в воздух. Мы летим назад, в Куммер, сл
едуя вдоль той же самой долины. Все заняты сборами, порядок следования на
значен самый выгодный, с точки зрения тактики. Зенитные орудия рассредот
очены по всей длине колонны так, чтобы они могли прикрыть ее в случае атак
и, когда возникнет такая необходимость, если кто-то попытается останови
ть наш марш. Наша цель Ц оккупированная американцами Южная Германия.
После того, как колонна тронулась, все остальные, кроме тех, кто хочет дожд
аться моего взлета, полетят кто куда, многие из них получат шанс избежать
плена, если смогут приземлиться где-то неподалеку от своих домов. Я не смо
гу так поступить, я намереваюсь приземлиться на аэродроме, оккупированн
ом американцами, потому что моя нога требует медицинского вмешательств
а, так что идея где-то спрятаться отпадает. Кроме того, меня может узнать м
ножество людей. Я не вижу причин, почему бы мне не сесть на обычном аэродро
ме, в надежде, что солдаты союзников будут обращаться по-рыцарски даже с п
обежденным врагом. Война окончена и поэтому вряд ли меня будут арестовыв
ать и надолго задерживать, я думаю, что через короткое время всем разреша
т идти по домам.
Я стою, наблюдая за погрузкой колонны, когда слышу гул высоко над нами. Это
пятьдесят или шестьдесят русских бомбардировщиков, «Бостоны». Я едва ус
певаю подать тревогу, как на нас начинают со свистом сыпаться бомбы. Я леж
у на дороге, прижимая к себе костыли и думаю, что если эти парни будут хоро
шо целиться, у нас, при такой скученности, будут огромные потери. Вот уже с
лышен грохот разрывов, бомбовый ковер ложится прямо в центре города, в ки
лометре от дороги, на которой выстроилась наша колонна. Бедные жители Ни
меса!
Русские заходят еще раз. Даже со второй попытки они не могут попасть в кол
онну. Вот машины тронулись. Я смотрю последний раз на мою часть, которая се
мь лет была моим миром и всем, что для меня имело значение. Сколько крови п
ролитой за общее дело, скрепило нашу дружбу! Я отдаю им честь в последний р
аз.


***

К северо-западу от Праги, неподалеку от Кладно, колонна натыкается на рус
ские танки и очень сильную воинскую часть. Согласно условиям перемирия,
все оружие должно быть сдано. Невооруженным солдатам гарантирован бесп
репятственный проход. Проходит не так много времени после сдачи оружия,
когда чехи нападают на наших беззащитных людей. По-зверски, с отвратител
ьной жестокостью, они безжалостно убивают немецких солдат. Только немно
гие способны пробиться на запад, среди них мой молодой офицер разведки, л
ейтенант Хауфе. Остальные попадают в руки чехов и русских. Среди тех, кто с
тановится жертвой чешского терроризма Ц мой самый лучший друг, Фридоли
н. Безмерная трагедия, что ему пришлось встретить такой конец уже после т
ого, как война закончилась. Как их товарищи, отдавшие свои жизни в этой вой
не, они тоже становятся мучениками германской свободы.
Колонна тронулась и я возвращаюсь на аэродром Куммер. Катшнер и Фридолин
все еще стоят рядом со мной, затем они садятся в машину и уезжают навстреч
у своей роковой судьбе. Шесть других пилотов настояли на том, чтобы летет
ь на запад вместе со мной, мы пилотируем три Ю-87 и четыре ФВ-190. Среди них кома
ндир второй эскадрильи и лейтенант Швирблатт, который, как и я, потерял но
гу и тем не менее проделал в последние неделю огромную работу по уничтож
ению вражеских танков. Он всегда говорит: «Танкам все равно, с одной ногой
мы их уничтожим, или с двумя»!
После тяжелого прощания с Фридолином и Катшнером, Ц мрачное предчувств
ие говорит мне, что мы никогда больше не увидимся, Ц мы взлетаем последни
й раз. Странное и неописуемое чувство. Мы прощаемся с нашим миром. Мы решае
м лететь в Китцинген, потому что мы знаем, что там большой аэродром и следо
вательно, как мы подразумеваем, сейчас он занят американским воздушным ф
лотом. В районе Сааца мы вступаем в воздушный бой с русскими, которые внез
апно появляются из дымки и надеются, опьяненные победой, сделать из нас ф
арш. Но то, что им не удалось сделать за пять лет, им не удается сделать и сег
одня, во время этого последнего боя.
Мы приближаемся к аэродрому с востока, напряженно гадая, будут ли стреля
ть по нам, даже сейчас, американские зенитки. Впереди уже виднеется больш
ое летное поле. Я инструктирую своих пилотов по радиотелефону, что они мо
гут разбить свои самолеты при посадке, мы не собираемся передавать в рук
и американцев еще пригодные к бою машины. Я приказываю отсоединить шасси
и затем сорвать их при пробежке на большой скорости. Лучшим всего было бы
резко затормозить одним колесом и со всей силы нажать на педаль с той же с
тороны. Я вижу толпу солдат на аэродроме, они выстроены как на параде Ц ве
роятно это что-то вроде парада победы Ц над ними развевается американс
кий флаг. Сначала мы низко пролетаем над аэродромом, чтобы убедиться в то
м, что зенитки не будут стрелять по нам при посадке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98