Однажды утром мы направляемся к фронту. Я воспользовался благоприятной
погодой и мы взлетаем прежде чем окончательно рассветет. Я стараюсь запо
мнить весь фронт в этом секторе. В сумеречном свете я ясно вижу вспышки не
приятельских орудий. Судя по интенсивности артиллерийского огня можно
догадаться о намерениях противника на этот день. Как только артиллерийс
кие позиции удается обнаружить, они наносятся на карту. Пройдет немного
времени и их невозможно будет разглядеть с воздуха, а так вполне вероятн
о, что несколько часов спустя они попадут под бомбежку «Штук». Эта развед
ывательная информация представляет также огромный интерес для наших к
оллег на земле. Если я пролетел низко над линией фронта в это утро, я могу д
ать армии точные сведения о местах сосредоточения противника. Таким обр
азом в этот день удастся противостоять всем возможным сюрпризам. Это впе
чатляющая картина и для меня там, наверху, вспышки вражеских орудий в пол
утьме напоминают огромную железнодорожную станцию, на перроне которой
то загораются, то гаснут зажигалки. Огненные нити, на которые нанизаны яр
кие и темные бусинки, настигают меня и образуют нечто вроде соединительн
ой линии с землей. Вражеская оборона нас заметила. Яркие цветные сигналь
ные ракеты взмывают вверх, это сигналы, которыми обмениваются подраздел
ения на земле. Постепенно во время наших регулярных утренних визитов мы
начинаем все ближе подбираться к иванам. Это вызывает их особенную досад
у, потому что в эти ранние часы мы часто захватываем их танки врасплох. Они
также хотят воспользоваться началом дня, чтобы достичь внезапности и от
крывает по мне огонь. Можно понять ивана, который посылает Красных сокол
ов очистить фронт вскоре после рассвета. Мы часто сражаемся с Красным со
колами. Для нас не особенно благоприятны эти маневры при численном перев
есе противника и без защиты истребителей.
Во время этого этапа боев Фиккель выглядит очень измотанным и Гадерман c
советует мне дать ему отдохнуть какое-то время или по крайней мере освоб
одить его от этих вылетов со мной. Даже хотя Фиккель и говорит полушутя, ко
гда замечает после посадки на сильно поврежденном самолете, что эта мисс
ия «отняло еще пять лет моей жизни», я и сам вижу, что он не атлет и что даже
его выносливость имеет свои пределы. Но я благодарен ему, что он не отказы
вается сопровождать меня в этих вылетах и в такие моменты я всегда ощуща
ю, что боевая дружба Ц поистине очень светлое чувство.
Наша утренняя разведка сконцентрирована в районе к северо-западу и юго-
западу от Кировограда, где Советы предпринимают все новые и новые попытк
и прорваться своей неистощимой массой. Если погода хоть сколько-нибудь
летная, мы взлетаем всей эскадрильей через полчаса после нашей первой по
садки для атаки тех важных целей, которые мы только что разведали. Сейчас
зима и густой туман превращает все наблюдения скорее в игру-угадайку и м
ы вылетаем без всякой уверенности, что сможем приземлиться здесь же чере
з час. Непроницаемый туман опускается на землю неожиданно и может провис
еть так несколько часов. Когда стоит такая погода, автомашина была бы пол
езнее самолета.
Один раз мы совершаем вылет с Фиккелем, мы уже закончили нашу разведку и п
ровели несколько атак с малой высоты в окрестностях Кировограда. Уже сов
сем светло и мы летим на запад, направляясь домой. Нам еще осталось преодо
леть полпути, но достигнув Ново-Украинки, мы внезапно оказываемся в густ
ом тумане. Фиккель держится очень близко ко мне, чтобы не потерять меня из
виду. Пролетая над селом, я едва успеваю заметить несколько высоких печн
ых труб. Земли почти не видно. Верхняя граница тумана поднимается на боль
шую высоту, так что мы, возможно, не сможем через нее перелететь. Где-то при
дется снова спуститься вниз. Кто знает, какую территорию охватили эти по
годные условия? Держаться западного курса так долго, как хватит горючего
, и рассчитывать на удачу, а затем, может быть, совершить посадку на террит
ории, занятой партизанами? Это тоже не выход. Мы вскоре достигнем наших по
зиций, и я могу срочно понадобиться. Кроме этого, после нашего длинного ре
когносцировочного полета у нас осталось очень мало горючего, так что ост
ается только одно Ц держаться ближе к земле и попытаться достигнуть наш
его аэродрома в условиях плохой видимости. Вокруг сплошная серая пелена
. Линии горизонта нет. Самолет Фиккеля исчез. Я не видел его с того момента,
когда мы пролетали над Ново-Укранкой. Может быть, он ударился о печную тру
бу?
Мы можем лететь через эту стену тумана пока местность остается ровной. К
ак только впереди показывается какое-то препятствие, телеграфный столб
, деревья или холм, мне приходиться тянуть ручку управления на себя и тут ж
е погружаться в этот непроницаемый гороховый суп. Прощупывать таким обр
азом выход из этого тумана было бы очень рискованно. Землю видно с высоты
не больше 3-4 метров, но на такой высоте некоторые препятствия могут появи
ться совершенно неожиданно. Я лечу только по компасу и, судя по часам, я до
лжен уже находиться в двадцати минутах полета от моего аэродрома в Перво
майске. Сейчас или равнина уступит место холмам, или туман станет гуще. Я т
олько что с трудом избежал несколько высоких столбов. С меня достаточно.

«Хеншель, мы садимся».
Где именно садиться, я ни имею ни малейшего представления, потому что поч
ти ничего не видно, только одна серая муть. Я выпуская закрылки и убираю га
з.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98