Они вполне могут оказаться нашими частями, пытающимися пробиться назад.
Поэтому я приказываю всем пилотам перед атакой удостовериться, летая на
малой высоте, что атакуемые ими войска на самом деле являются советскими
. Во время отлета из Венгрии мы полностью загрузили боеприпасы, но по-преж
нему нет никакого следа наших машин-заправщиков. Я бросаю взгляд на указ
атель топлива: у нас осталось горючего только на один короткий вылет. Чер
ез двадцать минут после посадки в Удетфельде мы отправляемся в наш первы
й боевой вылет в этом районе. Вдали показалась Ченстохова. Я обследую дор
оги, идущие на восток, по которым, судя по сообщениям, движутся русские тан
ки. Мы летим на малой высоте над городом. Но что это там такое происходит? П
о главной улице движется танк, за ним следуют второй и третий. Они похожи н
а Т-34, но этого не может быть. Это, скорее всего, танки 16-й и 17-й танковых дивизи
й. Я делаю еще один круг. Ошибиться нельзя, это, без сомнения, Т-34 с пехотой, у
севшейся сверху на броне. Иваны. Это не могут быть захваченные у них танки
, которые мы иногда используем, поскольку в этом случае их экипажи стали б
ы стрелять в воздух из ракетниц или растянули бы на корпусах флаги со сва
стикой. Мои последние сомнения рассеиваются, когда я вижу что пехота отк
рывает по нам огонь. Я отдаю приказ атаковать. Мы не должны сбрасывать бом
бы на город, всегда есть вероятность, что внизу окажутся мирные жители, ко
торые были захвачены врасплох и не смогли эвакуироваться из города. Пров
ода высоковольтной передачи, высокие дома с антеннами и другие препятст
вия чрезвычайно сильно затрудняют атаки противотанковых самолетов с м
алой высоты. Некоторые из Т-34 кружат вокруг городских кварталов, так что л
егко потерять их из виду во время пикирования. Я расстреливаю три танка в
центре города. Эти танки должны были откуда-то появиться. Мы летим на вост
ок, вдоль железной дороги и шоссе. Всего в нескольких километрах за город
ом следующая группа танков катиться впереди колонны грузовиков с пехот
ой, боеприпасами и зенитными орудиями. Здесь, на открытой местности мы чу
вствуем себя в своей стихии и преподносим танкам неприятный сюрприз. Нас
тупают сумерки и мы возвращаемся на базу. Восемь танков горят. У нас кончи
лись боеприпасы.
Мы никогда не относились к нашей задаче несерьезно, но мы, возможно, были с
клонны относиться к охоте на танки как к разновидности спорта. Однако се
йчас я чувствую, что все это уже перестало быть игрой. Если бы я когда-нибу
дь увидел еще один танк после того, как у меня кончились боеприпасы, я бы п
ротаранил его своим самолетом. Я охвачен яростью при мысли о том, что эта с
тепная орда катится через самое сердце Европы. Сможет ли кто-нибудь снов
а избавить от них Европу? Сегодня у них могущественные союзники, снабжаю
щие их материалами и открывшие второй фронт. Принесет ли однажды поэтиче
ская справедливость ужасное возмездие?
Мы летаем с рассвета до заката невзирая на потери, не обращая внимания на
противника и плохую погоду. Мы участвуем в крестовом походе. Мы молчим ме
жду вылетами и по вечерам. Каждый выполняет свой долг стиснув зубы, готов
ый отдать, если понадобиться, свою жизнь. Офицеры и солдаты осознают, что ж
изнеутверждающий поток объединяет их в духе товарищества, невзирая на р
анг и класс. И так было у нас всегда.


***

В один из этих дней рейхсмаршал срочно вызывает меня в Каринхалле. Мне аб
солютно запрещено летать, это приказ фюрера. Я схожу с ума от волнения. Про
пустить целый день полетов и приехать в Берлин, чтобы узнать об этой ситу
ации. Это невыносимо! Я просто не буду этого делать! В этот момент я чувств
ую, что ответственен только перед собой. Я звоню в Берлин между вылетами с
намерением просить рейхсмаршала даровать мне отсрочку до тех пор, пока н
е окончится этот кризис. Надеясь на уступку со стороны фюрера я должен по
лучить разрешение продолжать летать, я не могу просто глядеть на это со с
тороны. Рейхсмаршала нет на месте. Я пытаюсь связаться с шефом Генштаба. О
ни все на совещании с фюрером и до них нельзя дозвониться. Дело очень сроч
ное, я намереваюсь нажать на все рычаги, прежде чем сознательно не подчин
иться приказам. В качестве последнего средства я звоню фюреру. Телефонис
т в штаб-квартире фюрера не понимает меня и наверное приходит к заключен
ию, что я хочу соединиться с тем или иным генералом. Когда я повторяю, что я
хочу говорить с фюрером лично, он спрашивает меня: "Ваше звание? "
«Капрал», отвечаю я. Кто-то на другом конце линии смеется, поняв шутку и со
единяет меня. Трубку берет оберст фон Белов.
"Я знаю, чего вы хотите, но я умоляю вас не сердить фюрера. Разве вам рейхсма
ршал ничего не говорил? "
Я отвечаю, что именно поэтому я и звоню и описываю серьезность нынешней с
итуации. Но это не срабатывает. Он советует мне лично прибыть в Берлин и по
говорить с рейхсмаршалом, он считает, что для меня есть новое назначение.
Я в такой ярости, что не могу говорить и вешаю трубку. В комнате стоит гроб
овая тишина. Все знают, что когда я в бешенстве, лучше всего дать мне время
остыть в тишине.


***

Завтра мы должны перелететь в Кляйн-Эйхе. Я хорошо знаю этот район, здесь
неподалеку живет наш «танковый знакомый» граф Страхвиц. Лучший способ з
абыть о моих расстройствах Ц лететь в Берлин и повидать рейхсмаршала. О
н принимает меня в Каринхалле, я поражен его раздражительностью и отсутс
твием добросердечности. Мы беседуем во время короткой прогулки по лесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98