Тут он вынул
эту пробку из кармана и показал ее каждому из нас.
Ц Что же это за пульпа такая?
Ц Мы режем яблоки, ого, сколько у нас яблок! Кладем их в деревянные бочки и
заливаем таким раствором, чтобы они не портились, а то ведь их не успеешь с
ъесть, и они сгниют. Вот сейчас подъедем, я покажу вам, как мы делаем пульпу
…
Но тут выяснилось, что, увлекшись разговором, он на целых два километра пр
оехал дальше своей деревни.
Ц Ну, ничего. То было три километра, а стало два. Зато вы знаете теперь, что
такое пульпа. Ц И он весело помахал нам вслед.
Второй попутчик был молчалив и задумчив. Он был одет в зеленую стеганку, в
зеленую фуражку и зеленые штаны. Все же удалось узнать, что работает он на
чальником снабжения в местном леспромхозе. Ну ясно, что интересного може
т рассказать начальник снабжения. Чаще всего у них не очень-то яркие биог
рафии.
Ц Вот здесь меня и расстреляли, Ц произнес вдруг наш попутчик. Ц Видит
е холмик-могилу, это было здесь.
Значит, мы очень подозрительно посмотрели на парня после его слов, он сму
тился и замолчал снова. Местность, куда он показал, была такая: сразу у дор
оги кустарничек, потом крутой обрыв, а под ним где-то внизу река. За рекой п
однимался в гору лес. Слишком заинтриговало нас внезапное и странное при
знание начальника снабжения, чтобы мы не попытались выспросить у пего, к
ак же было дело. И что, собственно, означает фраза: «Вот здесь меня и расстр
еляли».
Петер, так звали парня, рассказывал долго и подробно. Суть же дела была так
ова.
Во время фашистского режима 1942 года семнадцатилетний юноша Петер Орозов,
член рабочего молодежного союза, попросту говоря, комсомолец, работал св
язным. Его квартира была явочной квартирой. Здесь скрывались партизаны,
зачем-нибудь спускавшиеся в город с лесистых гор. Петер приобретал и пер
еправлял в отряды одежду, продовольствие. В полукилометре от города, в ко
рне большого старого бука было дупло. Петер клал в дупло разные сведения:
кто из товарищей схвачен, куда и как передвигаются жандармы, что они зате
вают и многое другое. Находиться в стане врага одному куда опаснее, чем в п
артизанском отряде. Нужно сказать, что Петер много раз просился в отряд, о
собенно, когда в мае 1944 года в город прибыла карательная экспедиция. Но пар
тийные руководители говорили, что он здесь нужнее.
Однажды в четыре часа утра Петер Орозов был схвачен. Его отвезли в здание
гимназии, где он когда-то учился. Там сидело уже человек 150 комсомольцев и ч
ленов партии. Как иногда случается, один из 150-ти не выдержал допроса и выда
л товарищей. Выдал он, конечно, и связного.
29 мая (как было не запомнить это число!) в двенадцать часов ночи к арестован
ным вошли три жандарма. Один из них стал читать список: «Олен Кушев…» Ц и
Олен Кушев, поднявшись с пола, встал на ноги. «Константин Кулин…» Ц подня
лся и Кулин. «Константин Левинов…» Один за другим поднимались товарищи.
Когда выкликнули Петера Орозова, тот стоял уже на ногах. Он все понял. Всег
о было выкрикнуто четырнадцать человек, таких же молодых, как и Петер, пар
ней. Им связали руки и, кроме того, привязали друг к другу за руки, повыше ло
ктя. Жандармский капитан произнес речь. Он говорил этим парням, что их обм
анули, что в Советском Союзе, на который они смотрят, все не так, как написа
но в книгах, что люди там умирают с голоду и что ему очень жаль бедных моло
дых людей. Священник тоже сказал несколько слов, в частности посоветовал
проститься с гимназией, которая учила своих питомцев не тому, чем они ста
ли заниматься.
После этого можно было понять, к чему идет дело. Но пока человек жив, он над
еется. И люди надеялись, что, может быть, их просто переводят в другое мест
о. По узкой дощечке, положенной наклонно, связанные пары поднялись в кузо
в автомобиля. Даже когда грузовик выехал из города и когда Петер стал шеп
отом предлагать соседу как-нибудь распутаться и в случае чего бежать, со
сед все еще надеялся и говорил: «Наверное, только попугают». Говорят, что п
риговоренные к смерти надеются до последней доли секунды: а вдруг что-ни
будь произойдет. Петер Орозов не надеялся, и в этом было его преимущество.
Кое-как ему удалось о какую-то железку па борту кузова перетереть веревк
у. Ехали в темноте. Охранники ничего не замечали. В гимназии Петер не успел
зашнуровать башмаки и теперь сбросил их. Потом автомобиль остановился.
Людей стали выкидывать из кузова. Связанные попарно, они барахтались на
земле. Их сводили к реке и разрешили последний раз напиться, а потом снова
велели подняться на обрыв. Могила была готова. Жандарм подошел к каждому
и электрическим фонариком проверил, у всех ли связаны руки. Петеру пришл
ось кое-как замотать веревку, чтобы обмануть жандарма. Солдаты подняли а
втоматы, и несколько человек закричали: «Смерть фашизму!», «Да здравству
ет партия!» Ц в это же мгновение Петер упал в яму. На него навалилось неск
олько человек. Теплое потекло за воротник. Кто-то заплакал. В нескольких м
естах (потом оказалось в четырех) Петер почувствовал тупое онемение: чет
ыре пули задели его. Сейчас будут зарывать, нужно выбраться из-под низу. И
он стал выбираться.
Ц Стой, есть живые! Ц раздался голос над самым ухом, и Петер увидел, что ж
андарм склонился над могилой. В мозгу сверкнула молния: раз у могилы жанд
арм, стрелять не будут. Петер почувствовал, что он кубарем катится с обрыв
а, попадая головой то на камень, то на колючий куст.
Сзади застрочили автоматы. Прожектор ударил совсем близко, осветив свеж
ий пень, даже колечки на пне успел запомнить Петер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41