Бытография Украины, Грузии, Узбекистана, Армении, Прибалтики, дагестанск
их горцев, киргизских кочевников, ненцев-оленеводов; бытография мордовс
кого народа или башкир; якутов и гольдов, эвенков и бурятов; чукчей и камча
далов… Это мог бы быть едва ли не самый интересный музей в целом мире, пото
му что если этнография всегда немного экзотика (местный колорит), то все и
ностранные туристы утверждают, что самая экзотическая (читай Ц этногра
фически разнообразная) страна на земле Ц Россия.
В Софии есть этнографический музей, в родопском городишке Райкове есть э
тнографический музей. В Москве нет этнографического музея. Поневоле всп
омнишь крокодильские рубрики: «Невероятно, но факт!» или «Нарочно не при
думаешь!»
Но вернемся к нашим баранам, а точнее, к колокольчикам, которые к баранам п
одвешивают.
В Райкове в музее я наконец-то увидел эти расписанные мне Станиславом ко
локола, или ченове.
Они висели на длинных толстых палках в несколько рядов. Значит, здесь был
о несколько полных законченных комплектов. Каждый ряд начинался больши
м и кончался маленьким колокольчиком. Все, и большие, и маленькие, колокол
ьчики имели форму ну, что ли, стакана, только с узким донышком. В самый боль
шой, если его повернуть и превратить в стакан, вошло бы, наверно, два литра
воды. В самый маленький Ц полстакана Ц такая разница. Стенки довольно т
олстые, вместо языка, или «била», подвешен внутри колокола меньший колок
ол, колокольчик, который одновременно заставляет звучать и своего «стар
шого» и в тон ему звенит сам.
У большого колокола било могло бы быть самостоятельным колокольчиком, п
ритом не самым маленьким. У маленького колокольчика било величиной чуть
побольше наперстка.
Значит, если звенят все 17 колоколов, то фактически их звенит 34. Внутри каждо
го колокола свой маленький колокольчик. Это и создает необыкновенный ра
згул, почти вакханалию звуков.
Снаружи на каждом колоколе обозначены этакие условные елочки, которые, о
днако, сразу же выразительно напоминают о сумрачных родопских еловых ле
сах: ведь среди еловых лесов главным образом гремят колокольные симфони
и,
Экскурсовод музея тряс палки, чтобы звенели сразу все колокола, и даже тр
яс три палки с колоколами одновременно. Но мне больше нравилось осторожн
о, пальцем пробуждать звук то в одном колокольчике, то в другом. Звук вылет
ает из медного гнезда и тотчас взвивается вверх. Он летит все выше и выше,
как жаворонок в весеннем поднебесье (хотя, казалось бы, потолок) и замирае
т в такой уж вышине, что не услышать, бы и жаворонка, не увидеть бы большую п
тицу. Ударишь в другой колокольчик, свежий звук устремляется вверх, чтоб
ы догнать тот замирающий, предыдущий, и догоняет его в вышине, и тогда они
сплетаются крепко-накрепко, чтобы замереть вместе, но тут им вдогонку вы
летает новый птенец из соседнего медного гнезда. А потом экскурсовод сно
ва тряс палку, и звуки выпархивали, как стаи птиц, испуганные ружейным выс
трелом.
Достать болгарские колокола, чтобы купить и увезти в Москву, присоединив
к своей коллекции, оказалось делом не только нелегким, но почти невозмож
ным. Был период, когда эти музыкальные инструменты, украшавшие быт и труд
скотоводов (а это именно музыкальные инструменты, по-другому я не хочу их
называть), собирали центнерами и увозили как металлолом на переплавку в
большие города. Чтобы удобнее перевозить (в целях транспортировки), клал
и их кучами под пресс. Не знаю, успевал ли звякнуть при этом хоть один коло
кольчик или уж и не успевал.
Я бы не задевал колокольчиков только ради того, чтобы они звенели; я бы тем
более не задевал болгарских колокольчиков, если бы дело не касалось и на
с самих, и даже в первую очередь.
Как же так? У нас ведь никогда не подвешивали овцам и коровам колокольчик
ов. А если и подвешивали, то глухари, этакие шарообразные бубенцы, не столь
ко звенящие, сколько рокочущие или воркующие. Их и называли еще воркунам
и. А колокольчики были только поддужные, вешались под дугу. К тому же ни гл
ухари, ни поддужные колокольчики (пусть даже и «дар Валдая») не достигали
такой степени совершенствования (чтобы семнадцать штук подбирать по то
нальности), как в Болгарии.
Но дело не в одних колокольчиках. Кооперирование земледельческого труд
а (у нас коллективизация) ведет к перестройке хозяйства, к коренному изме
нению не только самой структуры сельскохозяйственного производства, н
о и к изменению сознания людей, их психологии, их духовной жизни.
Задачи были поставлены грандиозные. А тут еще перед страной, перед народ
ом в целом иные грандиозные задами по индустриализации страны: заводы, г
идростанции, каналы, самолетостроение, а позже ракеты и космические кора
бли. За тридцать, допустим, лет наделано столько, сколько не было наделано
за предыдущие триста лет. Это все верно.
Но за решением грандиозных, величественных, колоссальных, гигантских за
дач мы немножко проглядели (некогда было об этом думать), как из жизни труж
еников деревни, ну, или, скажем, из их быта, а можно взять еще уже Ц из их тру
да, ушел этакий элемент красоты, ничем пока не восполненный.
Что же плохого было в том, что пастухи, живя в глухих горах, оторванные от л
юдей, услаждали себя музыкой, музыкальным разговором десятков и сотен ко
локольчиков; что плохого в том, что каждый овчар старался подобрать себе
самые лучшие колокольчики? Что плохого в том, что он прекрасно умел играт
ь на гайде? И заслушивались его целые Родопы, особенно на вечерней или утр
енней заре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41