И вот за день до свадьбы Кирилл с Екатериной, женой Алексея, и Надеждой Александровной ушли на рынок за овощами, а Аннушка вывезла бабушку Полину на парадное крыльцо и сама принялась домывать Афродиту.
– Так же и меня будут обмывать, – вдруг сказала бабушка Полина. – Запомни, Аннушка: чтоб молодых ни обмывать, ни обряжать меня не подпускали. А то скажут – некому, и возьмутся…
– Опять за свое, Полина Михайловна? – нарочито рассердилась Аннушка. – Придется и вас наказать…
– Слушай, что я говорю, – строго проговорила она. – Позовете Таисью Васильевну с сестрой. Они все сделают, им можно… Ну-ка, Аннушка, отвези меня на озеро. Ветерок с той стороны, там сейчас сосной пахнет…
Аннушка повезла ее к берегу, на травянистую площадку, где обычно отдыхала бабушка Полина, однако на сей раз она попросила подвезти к мосткам. Посередине реки зыбилась оранжевая резиновая лодка, на которой Колька с Мишкой пытались установить парус.
– А где хоронить меня – знает Аристарх Павлович, – спокойно сказала бабушка Полина. – Положите рядом с Митей. Там место есть, для меня оставлено.
От этого спокойствия у Аннушки защемило сердце. Она присела перед бабушкой Полиной, взяла ее руки:
– Не пугайте меня, Полина Михайловна…
– А ты не бойся, – она погладила ее голову. – Я на твоей свадьбе и погуляю, и попляшу!.. Хорошо как соснами пахнет, голова кружится… А знаешь, Аннушка, почему первые люди в один миг осознали мир и постигли ход его вещей?
– Какие… люди? – страшась, спросила Аннушка.
– Ну как же, те, что испытали земное притяжение!.. У них была очень высокая плотность мозга, они все были боги. Резкий переход от одного состояния к другому, от жидкого к твердому, от хаоса к разуму дает высочайшие результаты. Потом они снижаются, пока не установится золотая середина, – бабушка Полина подалась к Аннушке. – Ты меня понимаешь? Я не заговариваюсь? Нет?
– Нет, – проронила Аннушка.
– Ты следи за мной, – попросила она. – Если что, останови… Ты же рыбу чистила?
– Да…
– Обратила внимание, что рыбий мозг и до сих пор жидкий?.. И никогда не затвердеет, потому что рыбы не испытали земного притяжения. И навсегда останутся рыбами. Только рыбами… Ох, как жалко, я ведь вам свадьбу испорчу! Придется отложить дня на три…
– Полина Михайловна!..
– Прости меня, Аннушка, прости, голубушка, – бабушка Полина коснулась ее лица. – Я долго терпела, Алешу ждала… Думала, Веру дождусь, да видно… Погоди! Вот, чуть не забыла! Конец света – это не смерть, это размягчение мозга. Человеческий мозг снова становится жидким. Конец света – это обращение в хаос. Люди будут жить, но так, как живет трава, деревья, животные… Земное притяжение ослабеет, Аннушка! У Земли появился новый спутник – Черная планета. Она невидима. За одну мою жизнь люди снова стали легко летать, быстро ездить… Земля их не притягивает больше, и человек теряет образ и подобие Божье… Надолго свадьбу не откладывайте и девятого дня не ждите.
– Полина Михайловна! – Аннушка сжала ее руки. – Не умирайте! Как же мы!..
– Да поздно уж, милая, прости, – улыбнулась бабушка Полина. – Вон уж лебеди за мной прилетели!
– Где… лебеди?
– Вон же, вон! – она указала слабой рукой на озеро. – Белые лебеди, красивая пара… Это за мной.
Аннушка обернулась к озеру, но на воде было чисто, лишь легкая рябь серебрилась под ветерком…
Обернулась всего лишь на мгновение. А бабушки Полины уже не стало.

* * *

После смерти бабушки Полины что-то сломалось в жизни. Это понимали все, но никак не обсуждали, не спорили, а молча вынашивали в себе, стараясь разобраться в одиночку, ибо всякое обсуждение, всякий спор вызвал бы громкие разговоры. При покойниках же принято было говорить полушепотом…
Откладывалась свадьба на неопределенный срок, рушились планы, собираемые гости приезжали не на торжество, а на траур, вместо радости испытывали горе либо просто неудобство, неловкость, жалость.
Но не это было главное…
Сломались незримые часы, и стрелки их трагически замерли, показывая одно и то же время в любое время суток. И никто не мог вновь запустить их – часы были исправны и пружина заведена. Мир оставался прежним, ничего не разрушилось, не обвалилось, не погасло, но откуда-то появилась сосущая, звенящая пустота. Никто из Ерашовых не успел привыкнуть, привязаться к бабушке Полине настолько, чтобы переживать ее смерть глубоко, чтобы печаль могла вызвать чувство безысходной утраты; неподвижная, сморщенная старушка все время как бы оставалась чужой, и оживление родственной связи еще лишь намечалось. Пока она существовала сама по себе и связывалась с Ерашовыми только памятью о прошлом. Даже не домом, который был еще не обжит, не привычен и чужеват. И дело было не в кровном родстве, которого, например, ни Аннушка, ни Аристарх Павлович не имели, но ощущали ту же пустоту и отрешенность от жизни.
И скорбь эта была неожиданной для всех. Никто не предполагал, что смерть бабушки Полины так сильно заденет душу В первый же день, вечером, откуда-то явился пасынок Николая Николаевича Безручкина, Шило, нескладный, большеголовый парень. Вошел в комнату, где на столе, еще без гроба, лежала покойная, посмотрел от порога и вдруг заплакал в голос, не по-мужски. Будто не веря, что она мертвая. Шило гладил сложенные на груди руки, ревел и приговаривал:
– И правда… руки холодные…
В тот же вечер приехала сестра Вера, никогда не видевшая бабушку Полину и знавшая о ней от Алексея. Ошеломленная тем, что свадьба откладывается на неопределенный срок, уставшая с дороги, она вошла, чтобы только глянуть на покойную – так, для приличия, – и осталась возле бабушки Полины до глубокой ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144